Мафия 222: Футурама тайм

Не помню, чтобы ску был таким грубым на мж

 

Короче нужен его чек или клетка

ты путаешь, потому што мафия

мб ску в этой по лору альфа просто?

Не помню, чтобы ску был таким грубым на мж

 

Короче нужен его чек или клетка

не помню чтоб я был грубым в этой игре

ты путаешь, потому што мафия

Я мирняшь, а ты еще кого-то путаешь

жаредок в общем-то интересный

кинул единицу в меня и просит чек или клетку мне

в чем логика братан?

Да Ску же спалился, оставьте его, сольем в клетосе каком-нибудь.

Вот блек маркет с норм вскрытием

Я мирная наследница дома Капулетти.

Здарова.

ночь через 40 минут, пора бы определиться с выбором ребята

анимешники боги

ночь через 40 минут, пора бы определиться с выбором ребята

А не завтра ночь? только начали же, обычно сутки проходят

жаредок в общем-то интересный

кинул единицу в меня и просит чек или клетку мне

в чем логика братан?

размял твою жопу на разговор

у ску инсайд от ведущей походу

На моем столе белый лист бумаги, я смотрю на него, воспринимаю его цвет, форму, местоположение. Различные эти качества обладают общими характеристиками. На мой взгляд, они сначала предстают как нечто, чье существование я могу только констатировать, и бытие которого никак не зависит от моих капризов. Они для меня, эти качества, но они не есть я, ни тем более кто-тодругой. Иначе говоря, они не зависят ни от какой спонтанности: ни от моей, ни от спонтанности любого другого сознания. Они наличны и, одновременно, инертны. Эта, неоднократно описанная, инертность чувственного, содержания есть существование в себе. Бесполезно спорить - сводим ли данный лист бумаги к совокупности представлений, или же он должен быть чем-то большим. Очевидно, что эта, констатируемая мною, белизна не может продуцироваться моей же спонтанностью. Такую инертную форму, которая внеположена всякой сознательной активности и которую следует наблюдать, постепенно узнавая, обычно называют вещью, которой мое сознание никогда не сможет быть, потому что его способ бытия в себе есть как раз бытие для себя. Существовать для него значит обладать сознанием собственного существования. Оно возникает как чистая спонтанность наряду с чистой инертностью мира вещей. Следовательно, мы можем изначально полагать два типа существования, поскольку лишь в силу своей инертности вещи, ускользая, не признают над собой господства сознания; и именно инертность спасает вещи, сохраняя их автономию.

Но вот я поворачиваю голову и уже не вижу листа бумаги. Передо мной чувак Лонг. Листа там нет, он отсутствует. Однако я знаю, что он не уничтожился: его сохраняет инертность. Он просто перестал быть для меня.

Непредвзято анализируя себя, я замечаю проводимое мною различение-дискриминацию между существованием как вещью и существованием в образе. Вряд ли удастся перечислить все те явления, которые обычно называются образами. Будут они или нет произвольными воспоминаниями - в данном случае не важно. Главное, что в самый момент своего появления они предстают как нечто иное, нежели разновидности наличного присутствия. Я никогда не ошибаюсь в том, что касается этого различия. Да и те, кто не изучал психологию, а их немало, будут весьма удивлены, если сперва объяснить им, что психология называет образом, а затем спросить: не случалось ли вам когда-либо путать образ своего брата с его реальным присутствием? Обнаружение образа как такового есть непосредственная данность внутреннего чувства. Так кто же такой Лонг в этой катке?

Одно дело - уловить образ как образ, и совсем другое - задуматься о его природе вообще. Единственным средством построения правильной теории образа было бы суровое воздержание от каких бы то ни было предположений, не имеющих непосредственного источника в рефлексивном опыте, поскольку существование в образе весьма трудно уловимый модус бытия. Чтобы схватить его, надо напрягать ум и, главное, уметь избавляться от нашей, почти непреодолимой привычки конституировать все модусы существования по типу существования физического. Здесь особенно велик соблазн их смешения, т.к. лист бумаги в образе и в реальности есть один и тот же бумажный лист в двух различных планах существования. Как только наш ум отвращается от чистого созерцания образа как такового, и мы начинаем размышлять о нем, не прибегая к образам, не образуя их, что-то сдвигается, соскальзывает. И от утверждения единства сущности образа и объекта мы переходим к утверждению тождества их существования. Из того, что образ есть объект, делается вывод, что он и существует как объект. Тем самым конституируется наивная метафизика образа, превращающая его в копию вещи.

Придется внимательно разобрать манеру общения Лонга, его образ и психометафизические аспекты поведения в этой катке. Мы видим милую наивность молодого меланхолика. Все его мысли представляют нам прекрасную иллюстрацию подобного наивного вещизма образов дает нам эпикурейская теория «подобий», согласно которой вещи непрерывно испускают «призраки-симулякры», которые являются просто оболочками, обладающими всеми качествами объекта - содержанием, формой и т.д. Это в точности объекты. Однажды вылущенные, они существуют в себе совсем как объект-излучатель и могут блуждать в воздушных просторах неопределенное время.

Перцепция будет иметь место тогда, когда аппарат восприятия встретит и поглотит одну из таких оболочек. Чистая и априорная теория превращает образ в вещь. Но внутренняя интуиция сообщает нам, что образ не есть вещь. Эти интуитивные данные войдут в теоретическую конструкцию в новой форме: образ настолько есть вещь, насколько ею является то, образом чего он выступает. Но поскольку это все-таки образ, он наделяется некоей метафизической неполноценностью по сравнению с вещью, которую он представляет. Одним словом, образ - это вещь в минимальной степени.

Отсюда следует вывод, что все не так очевидно. Своими простыми мыслями Лонг пытается нас запутать. Вероятно, только такая смутная и плохо определенная неполноценность (которая может быть лишь разновидностью магической слабости, или тем, что, наоборот, описывается как степень минимальной различенное и ясности) и подобное внешнее отношение как-то оправдывают само название - образ. Угадываются здесь также и все последующие противоречия.

... но, как говорится: не надо только путать рефлексию с интроспекцией. Лонг мафия. Доказано

Что там написано?

жаредок в общем-то интересный

кинул единицу в меня и просит чек или клетку мне

в чем логика братан?

размял твою жопу на разговор

с такими мувами скорей ты в клетос попадешь

На моем столе белый лист бумаги, я смотрю на него, воспринимаю его цвет, форму, местоположение. Различные эти качества обладают общими характеристиками. На мой взгляд, они сначала предстают как нечто, чье существование я могу только констатировать, и бытие которого никак не зависит от моих капризов. Они для меня, эти качества, но они не есть я, ни тем более кто-тодругой. Иначе говоря, они не зависят ни от какой спонтанности: ни от моей, ни от спонтанности любого другого сознания. Они наличны и, одновременно, инертны. Эта, неоднократно описанная, инертность чувственного, содержания есть существование в себе. Бесполезно спорить - сводим ли данный лист бумаги к совокупности представлений, или же он должен быть чем-то большим. Очевидно, что эта, констатируемая мною, белизна не может продуцироваться моей же спонтанностью. Такую инертную форму, которая внеположена всякой сознательной активности и которую следует наблюдать, постепенно узнавая, обычно называют вещью, которой мое сознание никогда не сможет быть, потому что его способ бытия в себе есть как раз бытие для себя. Существовать для него значит обладать сознанием собственного существования. Оно возникает как чистая спонтанность наряду с чистой инертностью мира вещей. Следовательно, мы можем изначально полагать два типа существования, поскольку лишь в силу своей инертности вещи, ускользая, не признают над собой господства сознания; и именно инертность спасает вещи, сохраняя их автономию.

Но вот я поворачиваю голову и уже не вижу листа бумаги. Передо мной чувак Лонг. Листа там нет, он отсутствует. Однако я знаю, что он не уничтожился: его сохраняет инертность. Он просто перестал быть для меня.

Непредвзято анализируя себя, я замечаю проводимое мною различение-дискриминацию между существованием как вещью и существованием в образе. Вряд ли удастся перечислить все те явления, которые обычно называются образами. Будут они или нет произвольными воспоминаниями - в данном случае не важно. Главное, что в самый момент своего появления они предстают как нечто иное, нежели разновидности наличного присутствия. Я никогда не ошибаюсь в том, что касается этого различия. Да и те, кто не изучал психологию, а их немало, будут весьма удивлены, если сперва объяснить им, что психология называет образом, а затем спросить: не случалось ли вам когда-либо путать образ своего брата с его реальным присутствием? Обнаружение образа как такового есть непосредственная данность внутреннего чувства. Так кто же такой Лонг в этой катке?

Одно дело - уловить образ как образ, и совсем другое - задуматься о его природе вообще. Единственным средством построения правильной теории образа было бы суровое воздержание от каких бы то ни было предположений, не имеющих непосредственного источника в рефлексивном опыте, поскольку существование в образе весьма трудно уловимый модус бытия. Чтобы схватить его, надо напрягать ум и, главное, уметь избавляться от нашей, почти непреодолимой привычки конституировать все модусы существования по типу существования физического. Здесь особенно велик соблазн их смешения, т.к. лист бумаги в образе и в реальности есть один и тот же бумажный лист в двух различных планах существования. Как только наш ум отвращается от чистого созерцания образа как такового, и мы начинаем размышлять о нем, не прибегая к образам, не образуя их, что-то сдвигается, соскальзывает. И от утверждения единства сущности образа и объекта мы переходим к утверждению тождества их существования. Из того, что образ есть объект, делается вывод, что он и существует как объект. Тем самым конституируется наивная метафизика образа, превращающая его в копию вещи.

Придется внимательно разобрать манеру общения Лонга, его образ и психометафизические аспекты поведения в этой катке. Мы видим милую наивность молодого меланхолика. Все его мысли представляют нам прекрасную иллюстрацию подобного наивного вещизма образов дает нам эпикурейская теория «подобий», согласно которой вещи непрерывно испускают «призраки-симулякры», которые являются просто оболочками, обладающими всеми качествами объекта - содержанием, формой и т.д. Это в точности объекты. Однажды вылущенные, они существуют в себе совсем как объект-излучатель и могут блуждать в воздушных просторах неопределенное время.

Перцепция будет иметь место тогда, когда аппарат восприятия встретит и поглотит одну из таких оболочек. Чистая и априорная теория превращает образ в вещь. Но внутренняя интуиция сообщает нам, что образ не есть вещь. Эти интуитивные данные войдут в теоретическую конструкцию в новой форме: образ настолько есть вещь, насколько ею является то, образом чего он выступает. Но поскольку это все-таки образ, он наделяется некоей метафизической неполноценностью по сравнению с вещью, которую он представляет. Одним словом, образ - это вещь в минимальной степени.

 

Отсюда следует вывод, что все не так очевидно. Своими простыми мыслями Лонг пытается нас запутать. Вероятно, только такая смутная и плохо определенная неполноценность (которая может быть лишь разновидностью магической слабости, или тем, что, наоборот, описывается как степень минимальной различенное и ясности) и подобное внешнее отношение как-то оправдывают само название - образ. Угадываются здесь также и все последующие противоречия.

 

 

... но, как говорится: не надо только путать рефлексию с интроспекцией. Лонг мафия. Доказано

да иди ты нахуй, лох

Загугли называется "воображение"

Лонг мафия. Доказано

Прочитал лишь эту строчку, но соглашусь

[media=]

если выгоните Алексея - зайду на заменку!

если скажу что не читал мне пизда?