Поэзия

последнее красиво  :NY^^:

пацаны, цените ехал домой на мобиле сочинил. Понравилось очень

Я из ада в рай по сто раз подряд,

Я из рая в ад, а потом назад.

По сто раз за день, по пять раз за час,

Из тоски своей в омут черных глаз.

Я из рая в ад, а потом назад.

И туда я рад, и сюда я рад.

Я как будто раб. Я точу углы.

Я из ада в рай. Я на свет из мглы.

Мои ноги тут. Мои руки там.

Я из рая в ад по своим следам.

И где рай, где ад не понять уже.

Ясно только, что он в моей душе.

это про еблю, чтоли? садись, два.

это про еблю, чтоли? садись, два.

мда. крутой ты чувак. мозговитый

Моих мозгов пока еще хватает, чтобы отличать поэзию от хуйни. Да, в последней строчке беда с размером.

Моих мозгов пока еще хватает, чтобы отличать поэзию от хуйни. Да, в последней строчке беда с размером.

нету там никакой беды

Блок А. А. - «Шаги командора

Тяжкий, плотный занавес у входа,

        За ночным окном - туман.

Что теперь твоя постылая свобода,

        Страх познавший Дон-Жуан?

Холодно и пусто в пышной спальне,

        Слуги спят, и ночь глуха.

Из страны блаженной, незнакомой, дальней

        Слышно пенье петуха.

Что изменнику блаженства звуки?

        Миги жизни сочтены.

Донна Анна спит, скрестив на сердце руки,

        Донна Анна видит сны...

Чьи черты жестокие застыли,

        В зеркалах отражены?

Анна, Анна, сладко ль спать в могиле?

        Сладко ль видеть неземные сны?

Жизнь пуста, безумна и бездонна!

        Выходи на битву, старый рок!

И в ответ - победно и влюбленно -

        В снежной мгле поет рожок...

Пролетает, брызнув в ночь огнями,

        Черный, тихий, как сова, мотор,

Тихими, тяжелыми шагами

        В дом вступает Командор...

Настежь дверь. Из непомерной стужи,

        Словно хриплый бой ночных часов -

Бой часов: "Ты звал меня на ужин.

        Я пришел. А ты готов?.."

На вопрос жестокий нет ответа,

        Нет ответа - тишина.

В пышной спальне страшно в час рассвета,

        Слуги спят, и ночь бледна.

В час рассвета холодно и странно,

        В час рассвета - ночь мутна.

Дева Света! Где ты, донна Анна?

        Анна! Анна! - Тишина.

Только в грозном утреннем тумане

        Бьют часы в последний раз:

Донна Анна в смертный час твой встанет.

        Анна встанет в смертный час.

Блок <3 еще из него

Вновь богатый зол и рад,

Вновь унижен бедный.

С кровель каменных громад

Смотрит месяц бледный,

Насылает тишину,

Оттеняет крутизну

Каменных отвесов,

Черноту навесов...

Всё бы это было зря,

Если б не было царя,

    Чтоб блюсти законы.

Только не ищи дворца,

Добродушного лица,

    Золотой короны.

Он - с далеких пустырей

В свете редких фонарей

    Появляется.

Шея скручена платком,

Под дырявым козырьком

    Улыбается.

Сологуб, "Искали дочь"

Печаль в груди была остра,

Безумна ночь,—

И мы блуждали до утра,

Искали дочь.

Нам запомнилась навеки

Жутких улиц тишина,

Хрупкий снег, немые реки,

Дым костров, штыки, луна.

Чернели тени на огне

Ночных костров.

Звучали в мертвой тишине

Шаги врагов.

Там, где били и рубили,

У застав и у палат,

Что-то чутко сторожили

Цепи хмурые солдат.

Всю ночь мерещилась нам дочь,

Еще жива,

И нам нашептывала ночь

Ее слова.

По участкам, по больницам

(Где пускали, где и нет)

Мы склоняли к многим лицам

Тусклых свеч неровный свет.

Бросали груды страшных тел

В подвал сырой.

Туда пустить нас не хотел

Городовой.

Скорби пламенной язык ли,

Деньги ль дверь открыли нам,—

Рано утром мы проникли

В тьму, к поверженным телам.

Ступени скользкие вели

В сырую мглу,

Под грудой тел мы дочь нашли

Там, на полу...

да ладна этот альфик модератор

что поделать

Балада о драной душе

А всё случится так наверняка

(Сценарий немудрён и неизбежен):

Господь проснётся, выпьет молока,

Вкусит того, что сам послал себе же,

Раскрывши пыльный кондуит в раю,

Скользнувши взором мимо всяких прочих

И ткнувши перст в фамилию мою,

В графе о смерти Бог заполнит прочерк.

Как из бутыли сказочный колдун,

Потрёпанный, помятый и усталый,

В две тысячи нечёсаном году

Душа взлетит, освобождая тару,

И тело, словно надувной матрас,

В который ненароком ткнули вилкой,

Скукожится – и Богу всё отдаст,

Как малышу - его свинья-копилка.

Всё-всё отдаст: несбывшиеся сны,

Блуждания по дебрям книжных знаков,

Тяжёлый крест всегда любить иных,

А не безмозглых кукол Пастернака;

Всё изрыгнёт гнилое естество:

Мой страх, мои чуднЫе суеверья,

Мои припадки счастья – оттого,

как наглый мункин клюв заныкал в перья,

Впорхнув в моё раскрытое окно

И сев на медный бюст Хенаро

Всё, что трагично было и смешно,

Уйдёт из жизни, словно не бывало.

Но Тот, кто Божий промысел вершит,

В срок отведённый обнажая жало, -

К хвосту моей ободранной души

Привяжет всё, что ей принадлежало.

И в бездну неба от земных невзгод

Ночной порою или спозаранок

Душа рванёт, как ошалевший кот

Со связкою пустых консервных банок.

Она задаст такого стрекача,

Что заглушит унылый хор стенаний,

О встречные кометы грохоча

Жестянками моих воспоминаний.

И ключника едва не сбивши с ног,

Душа ворвётся в щель меж райских створок,

И нА руки поймает душу Бог,

И строго вопросит: «Пошто так скоро?

Пошто ты учинила кутерьму,

По космосу грехами тарахтела?

Ведь ежели раскинуть по уму,

Тебя бы – в пекло прямиком из тела».

Потом потреплет душу за ушкО

И вымолвит: «Считай, что подфартило;

Мурлычь, лакай парное молочко…

Небось, не Гитлер. Чай, не Чикатило».

"Московская весна"

Солнце в небе засветилось,

Освещая общий путь -

Благодать и Божья милость

Ночью не дают уснуть.

Погружаясь в размышленья -

Что же делать, как же быть?

Восхваляя вожделение,

Где, кого, зачем растлить?

Возмутительная пошлость,

Дикий гормональный всплеск,

Сексуальная дотошность,

Похоти сезонный блеск...

И сбивает всё с дороги,

И лазейками ведёт,

Люди, дьяволы иль боги -

Кто их к чёрту разберёт?

Нет деленья и посева,

Прочь, классификация!

Свиньи выползут из хлева,

Будут наслаждаться!

Вроде ярко, но и мрак,

Наблюдаю хмуро -

"Здравствуй дура, я дурак,

Хай, дурак, я дура!"

Нет лекарства, нет болезни,

Только лишь напасть -

Как понравиться скабрезно,

В пропасть глубже пасть?

Приземлившись, осмотреться,

И понять, что, в сути,

Там, где мог бы я согреться,

Тоже много мути.

(с) неизвестный автор

ЛУНА

Не могу, не стану подыматься

И, кряхтя, карабкаться наверх,

Как Луна, безумная, старается

Утопить в полуночи нас всех.

И в каком-то диком исступленьи

Светит она в комнату мою,

Будто бы на месте преступленья

Я с кровавой финкою стою.

Не терзай, не пой мне этих песен.

Ах! Не пой мне голосом чужим.

Не буди покой уснувших кресел

И уснувшей ветреной души.

Ах!! Луна, уйди. Уйди за тучу,

Одинокое ты сердце не тревожь.

Ты и днем в глазах ЕЁ тягучих

О любви бессмысленно поешь.

(с)

за  твоей  спиной  миллионы  пуль

в  памяти  твоей  голоса  друзей

все  прошло,  и  корабль  на  берегу

старый  солдат

припев:

старый  солдат…

ты  помнишь  боль

взглядом  назад

ищешь  цель

прошлое  здесь

верь,  не  верь

будет  всегда

с  тобой…

пожелтевшие  фото  на  столе

без  имен  и  без  рамок,  только  пыль

но  все  прошло,  лишь  кресты  в  земле

перечень  дат

припев

за  твоей  спиной  миллионы  пуль

в  памяти  твоей  голоса  друзей

только  их  никак  не  может  забыть

старый  солдат

припев

(с)

Не найти вам человека

Не знающего Бека

Ведь он совсем не чебурек

И даже не бараха.

Сошёл с небес к нам

человек и имя ему - Дмитрий Бек

Гангировать умеет тихо

Он, тоесть Бек фармит

так лихо, что шесть бф

Нафармив разом, *бало снёс

нонеймам разным.

Не потный он и не скупой

Такой вот Бек

Он наш герой!

бека вы правда не знаете :<

Время наше будет знаменито

тем, что сотворило страха ради

новый вариант гермафродита:

плотью – мужики, а духом – бляди.

Растущее повсюду отчуждение

и прочие печальные события

усиливают наше наслаждение

от каждого удачного события.

Давай, Господь, решим согласно,

определив друг другу роль:

ты любишь грешников? прекрасно.

А грешниц мне любить позволь.

Красив, умен, слегка сутул,

набит мировоззрением,

вчера в себя я заглянул

и вышел с омерзением.

Строки вяжутся в стишок,

море лижет сушу,

дети какают в горшок,

а большие – в душу.

Гниенье основ – анекдота основа,

а в нем стало явно видней,

что в русской комедии много смешного,

но мало веселого в ней.

Сперва, резвясь на жизненном просторе,

мы глупы, словно молодость сама;

умнеем после первого же горя,

а после терпим горе от ума.

Советую объединить все гарики в один пост

.бродского и пастернака 

Cтихи о Беларуси

Деметрий Фарина

Как быстро же цены поднялись.

Худые совсем худеют.

А я им назло поправлюсь

И стану еще добрее.

Безумцы теперь безумней.

Их вера теперь жестока.

А я им назло рисую

На роже черты восторга.

А в банках скупают доллар.

Студентки дают за валюту.

А я  им назло не тронул

Бумажек буржуйских груду.

Пропойцы бухают бырло.

В компаниях слишком шумных...

А я им назло не быдло.

Бухаю один - безумный.

В подземке снаряд взорвался.

За Родину люди гибли.

А я им назло остался, -

И еду по той же линии...

^ По-моему, шляпа какая-то. Хотя я офк ничего не понимаю.

Бродский, "Песня невинности, она же - опыта"

    "On a cloud I saw a child,

        and he laughing said to me..."

            W. Blake

        ["...Дитя на облачке узрел я,

        оно мне молвило, смеясь ..."

            Вильям Блейк]

1

Мы хотим играть на лугу в пятнашки,

не ходить в пальто, но в одной рубашке.

Если вдруг на дворе будет дождь и слякоть,

мы, готовя уроки, хотим не плакать.

Мы учебник прочтем, вопреки заглавью.

Все, что нам приснится, то станет явью.

Мы полюбим всех, и в ответ - они нас.

Это самое лучшее: плюс на минус.

Мы в супруги возьмем себе дев с глазами

дикой лани; а если мы девы сами,

то мы юношей стройных возьмем в супруги,

и не будем чаять души друг в друге.

Потому что у куклы лицо в улыбке,

мы, смеясь, свои совершим ошибки.

И тогда живущие на покое

мудрецы нам скажут, что жизнь такое.

2

Наши мысли длинней будут с каждым годом.

Мы любую болезнь победим иодом.

Наши окна завешаны будут тюлем,

а не забраны черной решеткой тюрем.

Мы с приятной работы вернемся рано.

Мы глаза не спустим в кино с экрана.

Мы тяжелые брошки приколем к платьям.

если кто без денег, то мы заплатим.

Мы построим судно с винтом и паром,

целиком из железа и с полным баром.

Мы взойдем на борт и получим визу,

и увидим Акрополь и Мону Лизу.

Потому что число континентов в мире

с временами года, числом четыре,

перемножив и баки залив горючим,

двадцать мест поехать куда получим.

3

Соловей будет петь нам в зеленой чаще.

Мы не будем думать о смерти чаще,

чем ворона в виду огородных пугал.

    Согрешивши, мы сами и встанем в угол.

Нашу старость мы встретим в глубоком кресле,

в окружении внуков и внучек. Если

их не будет, дадут посмотреть соседи

в телевизоре гибель шпионской сети.

Как нас учат книги, друзья, эпоха:

завтра не может быть так же плохо,

как вчера, и слово сие писати

в tempi следует нам passati.

Потому что душа существует в теле,

Жизнь будет лучше, чем мы хотели.

Мы пирог свой зажарим на чистом сале,

ибо так вкуснее; нам так сказали.

        "Hear the voice of the Bard!"

            W.Blake

        ["Внемлите глас Певца!"

            Вильям Блейк]

1

Мы не пьем вина на краю деревни.

Мы не ладим себя в женихи царевне.

Мы в густые щи не макаем лапоть.

Нам смеяться стыдно и скушно плакать.

Мы дугу не гнем пополам с медведем.

Мы на сером волке вперед не едем,

и ему не встать, уколовшись шприцем

или оземь грянувшись, стройным принцем.

Зная медные трубы, мы в них не трубим.

Мы не любим подобных себе, не любим

тех, кто сделан был из другого теста.

Нам не нравится время, но чаще - место.

Потому что север далек от юга,

наши мысли цепляются друг за друга,

когда меркнет солнце, мы свет включаем,

завершая вечер грузинским чаем.

2

Мы не видим всходов из наших пашен.

Нам судья противен, защитник страшен.

Нам дороже свайка, чем матч столетья.

Дайте нам обед и компот на третье.

Нам звезда в глазу, что слеза в подушке.

Мы боимся короны во лбу лягушки,

бородавок на пальцах и прочей мрази.

Подарите нам тюбик хорошей мази.

Нам приятней глупость, чем хитрость лисья,

Мы не знаем, зачем на деревьях листья.

И, когда их срывает Борей до срока,

ничего не чувствуем, кроме шока.

Потому что тепло переходит в холод,

наш пиджак зашит, а тулуп проколот.

Не рассудок наш, а глаза ослабли,

чтоб искать отличье орла от цапли.

3

Мы боимся смерти, посмертной казни.

Нам знаком при жизни предмет боязни:

пустота вероятней и хуже ада.

Мы не знаем, кому нам сказать: "не надо".

Наши жизни, как строчки, достигли точки.

В изголовьи дочки в ночной сорочке

или сына в майке не встать нам снами.

Наша тень длиннее, чем ночь пред нами.

То не колокол бьет над угрюмым вечем!

Мы уходим во тьму, где светить нам нечем.

Мы спускаем флаги и жжем бумаги.

Дайте нам припасть напоследок к фляге.

Почему все так вышло? И будет ложью

на характер свалить или Волю Божью.

Разве должно было быть иначе?

Мы платили за всех, и не нужно сдачи.

1972

Эдгар Алан По - Ворон

Всегда обожал этот стих 

а еще по нему есть сценка в хеллоуинском выпуске старых симпсонов 

бевейр,

зы, нашел в самом охуенном переводе для любимого пд  (Перевод М. Зенкевича, 2002 год)

Маяковская классика:

Послушайте!

Ведь, если звезды зажигают -

значит - это кому-нибудь нужно?

Значит - кто-то хочет, чтобы они были?

Значит - кто-то называет эти плевочки

                                          жемчужиной?

И, надрываясь

в метелях полуденной пыли,

врывается к богу,

боится, что опоздал,

плачет,

целует ему жилистую руку,

просит -

чтоб обязательно была звезда! -

клянется -

не перенесет эту беззвездную муку!

А после

ходит тревожный,

но спокойный наружно.

Говорит кому-то:

"Ведь теперь тебе ничего?

Не страшно?

Да?!"

Послушайте!

Ведь, если звезды

зажигают -

значит - это кому-нибудь нужно?

Значит - это необходимо,

чтобы каждый вечер

над крышами

загоралась хоть одна звезда?!