Настоящий детектив / True Detective

Маленькое интервью Ника Пиццолатто о литературе, оказавшей влияние на него и его сериал "Настоящий Детектив".

Ужас и тайны идут рука об руку в новом шоу HBO, «Настоящий детектив». Популярный сериал с Вуди Харельсоном и Мэтью Макконахи в роли детективов Мартина Харта и Растина Коула, дышит тем же ужасом, который присущ работам Г. Ф. Лавкрафта и наполнен отсылками к сборнику рассказов Роберта У. Чемберса «Король в Желтом». В результате шоу стало проводником в миры вирд-литературы и космического ужаса для более широкой аудитории.

Исполнительный продюсер и писатель Ник Пиццолатто рассказал Speakeasy как о самых зловещих литературных и философских влияниях в «Настоящем детективе», так и о своих любимых писателях жанра ужасов.

Speakeasy: Если бы вы могли рекомендовать одну книгу вирда и/или ужасов, что бы это была за книга?

Это сложно. С одной стороны хочется назвать общепризнанных классиков, а с другой выразить поддержку писателям, которые обычно не получают должного внимания. Я бы мог предложить Лавкрафта и По, но они итак общеизвестны. С недавних пор я чаще упоминаю Томаса Лиготти (Thomas Ligotti), Лэрда Барона (Laird Barron), Джона Лэнгана (John Langan), Саймона Странцаса (Simon Strantzas) и других. Для поклонников сериала, желающих узнать современные голоса, обращавшиеся к «Королю в Желтом» Чемберса, я бы назвал рассказ Карла Эдварда Вагнера «Река сновидений Ночи» («The River of Night’s Dreaming»), или недавнюю антологию «Сезон в Каркозе» («A Season in Carcosa»).

Когда вы впервые услышали и прочитали Лиготти?

Я впервые услышал о Лиготти около шести лет назад, когда первый сборник Лэрда Барона открыл мне мир нового вирда, о котором я даже не подозревал. Я начал искать лучших современных представителей жанра, и в каждом разговоре на эту тему, имя Томаса Лиготти упоминалось в первую очередь. Я не мог найти его книг в продаже, да и их обычная цена была слишком высока для меня в те времена. Но я нашел некоторые из них в библиотеках. Кошмарный лиризм его книг, захватывающий и загадочный, нашел во мне отклик.

Какие произведения оказали на вас большее влияние? Вам больше импонируют его художественные или философские работы? Читали ли вы его философский труд «Заговор против человечества» («The Conspiracy Against the Human Race»)?

Я читал «Заговор против человечества» и нахожу его невероятно мощным произведением. Меня, как читателя, оно не столько впечатлило с точки зрения философии, сколько как последняя исповедь одного писателя: история абсолютного ужаса, где монстр ты сам. В первом эпизоде «Настоящего Детектива» есть две конкретные реплики (и мне не стоило труда их перефразировать), которые были специально сформулированы таким образом, чтобы служить сигналом почитателям Лиготти. И такие, конечно же, нашлись.

Философия, которую транслирует Коул в первых эпизодах - некий вид анти-наталистского нигилизма. И в этом контексте, раскрывая все карты: «Исповедь анти-наталиста» («Confessions of an Antinatalist»), «Нигил Свободный» («Nihil Unbound»), «В прахе этой планеты» («In the Dust of this Planet»), «Лучше бы никогда не быть» («Better to Have Never Been»), и еще многое из Чорана было в моем списке литературы. Все это было прочитано до того, как я появился в Голливуде, но я знал, что в моей следующей работе будет детектив-нигилист (или который думает, что он нигилист). Я читал Э. М. Чорана в течение многих лет и определил его как самого любимого и заставляющего задуматься писателя. Как афорист, Чоран не имеет конкурентов (кроме, разве что, Ницше), и многим его мыслям вторит и Лиготти. Но Лиготти гораздо более тревожный, в то время как Чоран, на самом деле, очень остроумный.

Как вы в целом относитесь к философии?

Если говорить о моих личных взглядах, то я очень далек от нигилизма, хотя временами мою личную философию можно посчитать пессимистичной. Но я бы назвал себя реалистом. Может непонятый романтик. Так или иначе, открыто противостоять идеям таких артистов как Чоран и Лиготти, без защиты, значит быть пригвожденным силой их видения невыразимого, видения уничтожения на самом интимном уровне.

И если говорить о крутых детективах. Что может быть круче мировоззрения Лиготти или Чорана? Рядом с ними самые жесткие писатели детективов кажутся дилетантами. А в сравнении с «Заговором против человечества» Микки Спиллейн так же крут, как маленькие пони.

Я так подробно объяснил философию Коула в первых эпизодах, потому что не хотел, чтобы люди терялись в догадках о характере Коула, или о конечной цели этого сезона. Вся полнота характера Коула и главная повестка шоу не будут ясны вплоть до финала восьмого эпизода. И для меня важно, чтобы массовый зритель мог с удовольствием смотреть это шоу, не углубляясь во все эти ассоциации. Также я не хочу, чтобы зрители считали, что мы имеем какое-то отношение к нигилизму, или сводим образ Коула лишь к анти-наталисту или нигилисту. Коул гораздо сложнее. Как я сказал ранее, Коул может и считает себя нигилистом, но наблюдение за ним говорит об обратном. Для него скорее не «ничто не имеет значения», а все значит слишком много. Он слишком страстный, крайне чувствительный, и он слишком сильно заботится о том, чтобы его считали преуспевающим нигилистом. И в его монологах разве не улавливается веяние отчаяния, свойственное тем, кто слишком много протестует? Когда Коул говорит о невыразимом, разве нет в его словах той же иллюзорной убежденности, которая есть в словах Харта, когда тот говорит о важности правил и границ? Возможно, это Харт и имел в виду, когда говорил Коулу в третьем эпизоде: «Ты с таким жаром обо всем этом рассуждаешь, как будто боишься».

Это не уменьшает потенциал обоснованности идей, которые выражает Коул. И я думаю, что это самый тревожный аспект шоу на данный момент. Тревожит не серийный убийца - телевидение вам каждый день показывает вещи гораздо хуже. Тревожат те аспекты бытия человека, которые шоу выбрало для освещения. И то, что всю суть доносят такие благожелательные и уютные актеры, как Харельсон и Макконахи, можно назвать двойной диверсией. И я думаю, что вы увидите в дальнейшем, как шоу продолжает подрывную деятельность в отношении своих собственных диверсий.