Поэзия

Я остаюсь таким же как и был

До тех пор, когда видел вас в прошлый раз

Что изменилось? Я тогда сказал много фраз

А потом до отказа газ в пол и ушёл в точку

Что за год нашёл? Ничего!

Только дочки стали матерями, а мамы бабушками

Бабушек не стало многих - в этом есть логика

На века поставленную цепь не развести

Мир изменить теперь нельзя, тем более спасти

Мне всё так же десяти пальцев с лихвою хватит

Сосчитать тех, кто меня если что - подхватит

Не хватает воздуха, задыхаюсь чаще

Жизнь пока не сахар - может позже будет слаще?

Вряд ли обретём и потеряем то, что ищем

Может зря об этом пишем, но это наша ниша

Слышишь, и покуда дышим я хочу, чтоб ты об этом не забыл

Я остаюсь таким же как и был

Я остаюсь таким же как и был

Несмотря на то, что мне говорили

Как я был неправ этот путь избрав

Наплевав тем, кто предлагал выгоду, в лицо

И отняв тем самым у себя право быть подлецом

Не несусь стремглав ноги целовать другим

Не несусь въехать в рай поборником чужих спин

Лучше буду один, буду чужим и лишним

Лишь бы не забыть о том, что еле-еле слышно

В суете и грохоте ежедневного пути

Всем помочь нельзя, но кого-то можно спасти

Я хотел бы не сойти с дороги раньше времени

Мысль мне бьёт по темени: с теми мы или не с теми

Продавцы с лотков торгуют чем не попадя:

Жратвою, похотью, нагорной проповедью

Я покупаю свой кусок пока он не остыл

Я остаюсь таким же как и был

Я остаюсь таким же как и был

Потому что жил так, как умел

Меньше сделал, чем хотел и не всё успел

Меньше пел, чем молчал, меньше понял, чем узнал

Но пока не стал хуже и не встал на пьедестал

Музыке всё отдал - она вернула половину

Думаю, ещё отдаст, пока я коня не двинул

Чаще в спину что-то шепчут, чем говорят прямо

Мне плевать - я упрямый, разберусь и с вами

Для чего творим? Говорим слова, пишем звуки

Напиваемся в дрова, кто-то режет руки

Пишем фразы, чтобы сразу за живое задеть

Любим жизнь, не любим смерть, хотим всего успеть

Нет проблем, что одеть, где отдыхать, что купить

Проблема - как жить, чтобы потом не стыдно было

У меня есть силы думать, пока что не запил

Я остаюсь таким же как и был

Я остаюсь таким же как и был

Может не прибавил, но не потерял,

В рамках тех правил что как-то сам себе поставил

Чаще говорю нет и реже да, предпочитаю батарейки

А не провода, потому что не хочу на всегда быть прикованным,

К лестницам заплёванным своего подъезда,

В поисках лучшего места набиваю шишки,

Не смотря на то что раньше верил умным фишкам,

Где написано Мир не изменит меняйся сам,

Я такой же как и был значит кокса меньше там,

Слава Богу хлам из дома не качает душу,

Может там и густo но без грязи так-то лучше,

На моём пути было всякое будет всякое,

Но со мной люди чаще смеялись, чем плакали,

Считаю это добрым знаком, я не зря жил,

Я остаюсь таким же как и был.

Я - Евгений, ты - Евгений,

Я - не гений, ты - не гений,

Я - говно, и ты - говно,

Я - недавно, ты - давно.

© Евтушенко

Анчар

В пустыне чахлой и скупой,

На почве, зноем раскаленной,

Анчар, как грозный часовой,

Стоит — один во всей вселенной.

Природа жаждущих степей

Его в день гнева породила,

И зелень мертвую ветвей

И корни ядом напоила.

Яд каплет сквозь его кору,

К полудню растопясь от зною,

И застывает ввечеру

Густой прозрачною смолою.

К нему и птица не летит,

И тигр нейдет: лишь вихорь черный

На древо смерти набежит —

И мчится прочь, уже тлетворный.

И если туча оросит,

Блуждая, лист его дремучий,

С его ветвей, уж ядовит,

Стекает дождь в песок горючий.

Но человека человек

Послал к анчару властным взглядом,

И тот послушно в путь потек

И к утру возвратился с ядом.

Принес он смертную смолу

Да ветвь с увядшими листами,

И пот по бледному челу

Струился хладными ручьями;

Принес — и ослабел и лег

Под сводом шалаша на лыки,

И умер бедный раб у ног

Непобедимого владыки.

А царь тем ядом напитал

Свои послушливые стрелы

И с ними гибель разослал

К соседям в чуждые пределы.

<1828>

Пушкин

Бог

О Ты, пространством бесконечный,

Живый в движеньи вещества,

Теченьем времени превечный,

Без лиц, в трех лицах Божества!

Дух всюду сущий и единый,

Кому нет места и причины,

Кого никто постичь не мог,

Кто всё Собою наполняет,

Объемлет, зиждет, сохраняет,

Кого мы называем: Бог.

Измерить океан глубокий,

Сочесть пески, лучи планет

Хотя и мог бы ум высокий, —

Тебе числа и меры нет!

Не могут духи просвещенны,

От света Твоего рожденны,

Исследовать судеб Твоих:

Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,

В Твоем величьи исчезает,

Как в вечности прошедший миг.

Хаоса бытность довременну

Из бездн Ты вечности воззвал,

А вечность, прежде век рожденну,

В Себе самом Ты основал:

Себя Собою составляя,

Собою из Себя сияя,

Ты свет, откуда свет истек.

Создавый всё единым словом,

В твореньи простираясь новом,

Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!

Ты цепь существ в Себе вмещаешь,

Ее содержишь и живишь;

Конец с началом сопрягаешь

И смертию живот даришь.

Как искры сыплются, стремятся,

Так солнцы от Тебя родятся;

Как в мразный, ясный день зимой

Пылинки инея сверкают,

Вратятся, зыблются, сияют,

Так звезды в безднах под Тобой.

Светил возженных миллионы

В неизмеримости текут,

Твои они творят законы,

Лучи животворящи льют.

Но огненны сии лампады,

Иль рдяных кристалей громады,

Иль волн златых кипящий сонм,

Или горящие эфиры,

Иль вкупе все светящи миры —

Перед Тобой — как нощь пред днем.

Как капля, в море опущенна,

Вся твердь перед Тобой сия.

Но что мной зримая вселенна?

И что перед Тобою я?

В воздушном океане оном,

Миры умножа миллионом

Стократ других миров, — и то,

Когда дерзну сравнить с Тобою,

Лишь будет точкою одною;

А я перед Тобой — ничто.

Ничто! — Но Ты во мне сияешь

Величеством Твоих доброт;

Во мне Себя изображаешь,

Как солнце в малой капле вод.

Ничто! — Но жизнь я ощущаю,

Несытым некаким летаю

Всегда пареньем в высоты;

Тебя душа моя быть чает,

Вникает, мыслит, рассуждает:

Я есмь — конечно, есть и Ты!

Ты есть! — природы чин вещает.

Гласит мое мне сердце то,

Меня мой разум уверяет,

Ты есть — и я уж не ничто!

Частица целой я вселенной,

Поставлен, мнится мне, в почтенной

Средине естества я той,

Где кончил тварей Ты телесных,

Где начал Ты духов небесных

И цепь существ связал всех мной.

Я связь миров, повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна Божества;

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь — я раб — я червь — я Бог!

Но, будучи я столь чудесен,

Отколе происшел? — безвестен;

А сам собой я быть не мог.

Твое созданье я, Создатель!

Твоей премудрости я тварь,

Источник жизни, благ податель,

Душа души моей и Царь!

Твоей то правде нужно было,

Чтоб смертну бездну преходило

Мое бессмертно бытие;

Чтоб дух мой в смертность облачился

И чтоб чрез смерть я возвратился,

Отец! — в бессмертие Твое.

Неизъяснимый, Непостижный!

Я знаю, что души моей

Воображении бессильны

И тени начертать Твоей;

Но если славословить должно,

То слабым смертным невозможно

Тебя ничем иным почтить,

Как им к Тебе лишь возвышаться,

В безмерной разности теряться

И благодарны слезы лить.

<1784>

Державин

Жизнь содержит процент боли.

Боль рождает облегченье.

Облегченье держит волю.

Волей движется терпенье.

У терпенья есть пределы.

У пределов есть надежда.

Из надежды ползет смелость.

Смелость - есть презренье к смерти.

«Мировое господство»

Сидишь на продоте

И вяло ты смотришь

Тупыми глазами в лицо монитору

И знаешь о факте

Что ты не контролишь

Ни город, ни реки, ни сёла и горы,

А как бы хотел ты

Быть лордом иль князем,

В могущества древнюю жизнь окунуться,

И рвутся все путы,

Что раньше был связан,

Летишь ты, свободен, не чувствуя пульса!

И вот он – твой замок,

Огромный, из камня,

Стоит, возвышаясь, над сказочным миром,

Трепещется знамя,

На нём три орлана,

И имя твоё там расшито сапфиром.

Из-за горизонта

Является войско

Восточного шаха, Сельфиба – эмира,

Закрыты ворота,

Наплавили воску,

Готовим горячую встречу Визирю!

И вот уже штурмом

Берут нашу крепость

Стреляют баллисты, и стрел летит ливень,

Под небом лазурным

Врага стоит серость,

К воротам ползёт уж из воинов слизень.

И пролилась кровь,

И мечи вмиг скрестились,

И битва кипит под столицей твоею,

Твои наготове

Дружинники в роще

Укрылись и ждут лишь добра к нападенью.

Дождались и мигом

Зашли они в спину

Султановых полчищ, что грабили город,

Рассыпались криком

Различные чины,

И сгинула вражия армия вскоре!

И ты собираешь

Всю армию снова

И движешь её на Сельфиба столицу,

Ведь точно ты знаешь –

Нет шанса другого,

Закончить победно войны той страницу.

И пал Шахинабад,

Тот проклятый город,

Отцу что ты клялся под ноги представить,

Склонились арабы,

И, впрочем, нескоро,

Они зарекутся восстанье возглавить.

А ты – император,

Другие все страны

Боятся державы Крылатых Орланов!

Соседний диктатор,

Прослывший тираном,

Поклялся о верности северных кланов.

И западный рыцарь,

Арнольд благородный,

Положил корону свою тебе в ноги,

И жёлтый Мехель-царь,

Индийский отродок,

Тебе поклонился, и с ним его йоги.

И вот – ты на троне,

Весь мир в твоей власти,

Да, ты получил МИРОВОЕ ГОСПОДСТВО!!!

Эх! Нет! Ты ведь дома,

Мечтаешь о счастье,

И терпят мечты твои крах и банкротство…

 

Жизнь содержит процент боли.

Боль рождает облегченье.

Облегченье держит волю.

Волей движется терпенье.

У терпенья есть пределы.

У пределов есть надежда.

Из надежды ползет смелость.

Смелость - есть презренье к смерти.

 

мне оно кажется незаконченным

Маяковский

Есенин

Бродский

<3333333333333333

Стих, который учила еще в пятом классе:

Как-то раз, в далекий край уезжая

Я стою и жду трамвай, замерзая.

Снег кружит как белый пух

Поздний вечер.

Фонари горят вокруг, словно свечи..

Вижу, медленно бредет пес кудлатый..

Неуверенно идет, тянет лапы

Хвост поджат, а сам худой и немытый

И как будто бы с ногой перебитой.

С тихим свистом я к нему обратился

Посмотрел он на меня - удивился

Пару раз хвостом вильнул, потянулся

Продолжительно зевнул, облизнулся.

Я на корточки присел, сдвинул шляпу.

Вижу, он повеселел, подал лапу.

"Что ж предешь ты одинок среди ночи?

Плохо выглядешь дружок, даже очень.

Расскажи-ка дорогой, сделай милость,

Что такое вдруг с тобой приключилось"

Пес у ног моих на снег опустился

И доверчиво ко мне обратился:

"Я поведаю тебе очень кратко

Обо всей моей судьбе, ох несладкой

Он щенком меня купил несмышленным

Молоком из рук вспоил кипяченым

Во дворе со мной гулял, не ленился

С ним как с другом я играл, веселился

Оставался я один - выл от скуки

А ему, как он входил, лизал руки

Да и счастлив был вполне..

Но как вырос, отношение ко мне изменилось

Почему, спросишь, стал я неугодным?

На беду оказался беспородным.

Разве пес виноват в том, а не гены,

Что дворнягой вырос он здоровенным?

Я тебе говорю, как перед Богом -

Я очнулся от пинка за порогом

Обошелся он со мной, как Иуда

Я его, пока живой, не забуду

А на днях переходил я догорогу,

И автобус повредил мою ногу..

Вобщем, сплошь одни шипы, а не розы

Мне достались от судьбы только слезы..."

Пес все это рассказал одним духом

Я легонько почесал его ухо

Охватила меня вдруг к нему жалость:

Это ж надо, сколько мук псу досталось!

Попытался поддержать его шуткой:

"Мол, не стоит унывать ни минутки"

Только вижу, ему не до смеха -

Моя шутка ни к чему, нет успеха...

Лапу подал мне пес на прощанье -

"Слышу близкий стук колес, до свиданья..

Да и мне пора идти,

Ведь без бега нелегко найти подвал для ночлега"

Поглотила темнота его вскоре

Видел я как он устал мыкать горе

Мне оставил навсегда пес-калека

Чувство горького стыда за человека...

Друзья твердят: "Все средства хороши...

Друзья твердят: "Все средства хороши,

чтобы спасти от злобы и напасти

хоть часть Трагедии,

         хоть часть души..."

А кто сказал, что я делюсь на части?

И как мне скрыть — наполовину — страсть,

чтоб страстью быть она не перестала?

Как мне отдать на зов народа часть,

когда и жизни слишком мало?

Нет, если боль, то вся душа болит,

а радость — вся пред всеми пламенеет.

И ей не страх открытой быть велит -

ее свобода,

         та, что всех сильнее.

Я так хочу, так верю, так люблю.

Не смейте проявлять ко мне участья.

Я даже гибели своей не уступлю

за ваше принудительное счастье...

Берггольц О.

Когда случилось бедствие в Крыму, -

Водою дикою смывало побережье,

Плыло по небу облако медвежье,

А мастер вторил на холсте ему.

В высокой мастерской уснули тени,

И все работы-призраки видений

Художника бессмертного труда

Были унесены душой течений;

Все сьела, уничтожила вода.

Все то, что за мечты десятилетий

Успел он сотворить в пыли мирской.

Он поглядел на сель с пустой тоской,

Он слышал огорчение соседей,

Услышал плач малышки городской.

Она к нему так часто приходила,

Готовила ему сухой омлет,

Любюясь на какой нибудь портрет,

Иль на пейзаж она смотерть любила.

Ну а теперь картин и вовсе нет.

Художник подошел, сказал с улыбкой,

Что говорил он с золотою рыбкой.

Картины приглянулись очень ей,

Он выменял букетик архидей

На все свои прошедшие роботы,

"Не плачь, малышка, ну же, будет, что ты

Я нарисую новые холсты.

Возьми букет, не плач, поймешь потом ты,

Как поменять я смог картины на цветы!"

2falex: 1. кто автор?

          2. ты сам набирал(не копипастил)?

очень красивое, и кажется очень знакомым**

люблю Пушкина и Стивенсона

вот это учил в третьем классе

Из вереска напиток

Забыт давным-давно.

А был он слаще меда,

Пьянее, чем вино.

В котлах его варили

И пили всей семьей

Малютки-медовары

В пещерах под землей.

Пришел король шотландский,

Безжалостный к врагам,

Погнал он бедных пиктов

К скалистым берегам.

На вересковом поле

На поле боевом

Лежал живой на мертвом

И мертвый -- на живом.

Лето в стране настало,

Вереск опять цветет,

Но некому готовить

Вересковый мед.

В своих могилках тесных,

В горах родной земли

Малютки-медовары

Приют себе нашли.

Король по склону едет

Над морем на коне,

А рядом реют чайки

С дорогой наравне.

Король глядит угрюмо:

"Опять в краю моем

Цветет медвяный вереск,

А меда мы не пьем!"

Но вот его вассалы

Приметили двоих

Последних медоваров,

Оставшихся в живых.

Вышли они из-под камня,

Щурясь на белый свет, --

Старый горбатый карлик

И мальчик пятнадцати лет.

К берегу моря крутому

Их привели на допрос,

Но ни один из пленных

Слова не произнес.

Сидел король шотландский,

Не шевелясь, в седле.

А маленькие люди

Стояли на земле.

Гневно король промолвил:

-- Пытка обоих ждет,

Если не скажете, черти,

Как вы готовили мед!

Сын и отец молчали,

Стоя у края скалы.

Вереск звенел над ними,

В море -- катились валы.

И вдруг голосок раздался:

-- Слушай, шотландский король,

Поговорить с тобою

С глазу на глаз позволь!

Старость боится смерти.

Жизнь я изменой куплю,

Выдам заветную тайну! --

Карлик сказал королю.

Голос его воробьиный

Резко и четко звучал:

-- Тайну давно бы я выдал,

Если бы сын не мешал!

Мальчику жизни не жалко,

Гибель ему нипочем.

Мне продавать свою совесть

Совестно будет при нем.

Пускай его крепко свяжут

И бросят в пучину вод,

А я научу шотландцев

Готовить старинный мед!

Сильный шотландский воин

Мальчика крепко связал

И бросил в открытое море

С прибрежных отвесных скал.

Волны над ним сомкнулись.

Замер последний крик...

И эхом ему ответил

С обрыва отец-старик.

-- Правду сказал я, шотландцы,

От сына я ждал беды.

Не верил я в стойкость юных,

Не бреющих бороды.

А мне костер не страшен.

Пускай со мной умрет

Моя святая тайна --

Мой вересковый мед!

учил на украинском, называется "вэрэсковый трунок". понравился и тогда, и, вот, сейчас. но его, все же, скорее можна назвать песней, а мне нравится рифмовка на "широкую строку".

Ты светлая звезда

Ты светлая звезда таинственного мира,

Куда я возношусь из тесноты земной,

Где ждет меня тобой настроенная лира,

Где ждут меня мечты, согретые тобой.

Ты облако мое, которым день мой мрачен,

Когда задумчиво я мыслю о тебе,

Иль измеряю путь, который нам назначен,

И где судьба моя чужда твоей судьбе.

Ты тихий сумрак мой, которым грудь свежеет,

Когда на западе заботливого дня

Мой отдыхает ум и сердце вечереет,

И тени смертные снисходят на меня.

П.Вяземский

Он осознал себя, стоящим на коленях.

Зола и лава стали его телом.

Ярмо тяжелое на шее заковали,

И меч всучили, повязав навеки ратным делом.

Без имени, безгласный и бездумный

Стоял он в полчище теней таких же.

Не знал, рожденный, для чего он нужен

Не знал, судьбу ему какую сочинили.

Вперед, вперед, гонимый болью плети

Он лез чрез кровь и тьму, на призрачные стены.

Его сметали вниз, обратно в пламя Ада

И дни войны текли, как вечность беспредельны.

Вокруг лишь боль, рабов безгласных орды

Рождались, умирали, пополнялись,

А раненных тела, тела врагов и души побежденных

Оголодавшей армией сжирались.

Он ел своих, он знал что значит голод.

Он убивал и не всегда врагов.

Он жил как мог в кровавой вечной бойне

Не забывал и не прощал долгов.

Но жизнь есть жизнь, он мыслил, слушал, видел

И разум его креп, он обретал себя.

В нем черным гноем сердце исходило.

Он ненавидел всех, не веря не любя.

Он ненавидел тех кто сек витою плетью

Он ненавидел тех кто не давал еды.

Ужасны Ада бешенные лорды,

Роптать не смели изможденные рабы.

Однажды с губ едва живого беса,

Что умирал голодный и в грязи,

Услышал он что где-то есть Свобода

Но что туда дороги не найти.

Он вопросил - так что же есть Свобода?

И бес поведал все что знал о ней.

О небесах, о святой вере в Бога

И о планете, мире для Людей.

Там небеса - не черный свод пещеры,

Там воздух не сжигает изнутри.

Там место есть не только тьме и боли

Но радости от жизни и любви.

Бес умер, его тело растерзали, но не напрасно утекли слова

На следующем штурме демон под удар подставил

Кольцо стальное ненавистного ярма.

Он рухнул в пыль, среди огня и мрака,

Из горла вместо крови тьма текла.

Но он был жив, он не хотел сражаться

Впервые в нем надежда ожила.

Когда войска отхлынули обратно,

Руками он сорвал разбитое ярмо\

Он полз, он умирал и сила убывала.

Но он свободен был, им было решено.

Он не заметил что пресек пределы,

Запретная стена осталась позади.

Впервые за всю жизнь увидел призрак света

В безбрежном океане тьмы.

Он плохо понимал, без сил лежал в смятенье,

Он наслаждался дальнею зарей.

Лежал, дышал и плакал от свободы,

Измученный, но все еще живой.

Не ожидал он что найдется кто-то

Кто этой же дорогою пройдет.

Навстречу ему брел беспечный ангел,

С улыбкою недоброю смотрел вперед.

У тела полумертвого исчадья,

Остановился он, надменно глядя вниз.

Из крыльев его перья опадали,

Темнели ткани белоснежных риз.

Он усмехнулся, демон слышал голос:

- Куда ползешь ты, преисподней раб?

Вернись со мной, теперь я предал бога,

И дьявол новому барону будет рад.

Ты покажи мне тайную тропинку,

Ту по которой ты прошел дозор

Тебя к себе в помощники возьму я

Мы станем Силой с этих самых пор.

Дадут нам власть, могущество над всеми,

Мы небо сотрясем и вновь поднимем Ад!

Веди меня, случайно встреченный посланник,

Веди меня, мой нареченный брат.

Барон! Владыка! Герцог Ада!

И демон встал, собрав остатки сил.

Пока к мечу тянулся глупый ангел,

В него клыки и когти запустил.

Он тело рвал, свирепо ненавидя,

Всех тех кто ужасом пытал его в аду.

Он кровь чужую пил, впервые презирая

Свою обыкновенную еду.

Когда они упали, демон молча

Отполз от тела мертвого врага

И в Ад душа скользнула ангела слепого

Чтоб тело обрести ничтожного раба.

Когда открыл глаза, увидел беглый демон

Что в золотой короне серафим

Не вынимая меч, спокойно улыбаясь,

Крест приложив, склоняется над ним.

Архангел поднял раненное тело,

Вокруг струился свет целебный, золотой.

И демон воскресал, но был уже не демон,

А сущность со свободною душой.

- Мой брат, - тогда раздался голос.

- Ты много испытал, и боли и невзгод.

Родившийся в аду, изведав тьму и пытки,

Не каждый цепь сломив, свободу обретет.

Сильна ль душа твоя? И для чего свобода?

Зачем сей дар ты хочешь обрести?

Тебя отправлю я в пространств других просторы

Там будешь должен ты крест жизни пронести.

Ты будешь жить, не помня этой битвы.

Ты будешь жить как заново рожден.

Твой дух и жизнь, и святость твоей мысли

Всевышним будет по заслугам оценен.

Но если тьма в тебе закроет свет восхода,

Тогда низринут снова в бездну будешь ты.

Нередко дерево из ядовитой почвы

Приносит только мертвые плоды.

Архангел смолк, исчез восставший демон

А где-то далеко, отринув мрака век

У матери счастливой в то же время

С душой свободною родился человек.

Неизвестный автор

Выхода нет.

Есть неизбежность...

Наша любовь —

Это наша вина.

Не находящая выхода нежность

На вымирание обречена.

Выхода нет.

Есть безнадежность

И бесконечность разомкнутых рук.

Мне подарил твою нежность художник,

Чтобы спасти меня в годы разлук.

Видимо, ты опоздала родиться.

Или же я в ожиданье устал.

Мы — словно две одинокие птицы —

Встретились в небе,

Отбившись от стай.

Выхода нет.

Ты страдаешь и любишь.

Выхода нет.

Не могу не любить.

Я и живу-то еще

Потому лишь,

Чтобы уходом тебя не убить.

Андрей Дементьев. Аварийное время любви.

Стихи, статьи, песни.

Москва: Новости, 1996.

НИ О ЧЕМ НЕ ЖАЛЕЙТЕ

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,

Если то, что случилось, нельзя изменить.

Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,

С этим прошлым порвите непрочную нить.

Никогда не жалейте о том, что случилось.

Иль о том, что случиться не может уже.

Лишь бы озеро вашей души не мутилось

Да надежды, как птицы, парили в душе.

Не жалейте своей доброты и участья.

Если даже за все вам — усмешка в ответ.

Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...

Не жалейте, что вам не досталось их бед.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —

Поздно начали вы или рано ушли.

Кто-то пусть гениально играет на флейте.

Но ведь песни берет он из вашей души.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —

Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.

Пусть другой гениально играет на флейте,

Но еще гениальнее слушали вы.

1977

А.Дементьев. Азарт. Стихи.

это все должны были слышать, но все же

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века -

Все будет так. Исхода нет.

Умрешь - начнешь опять сначала

И повторится все, как встарь:

Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека, улица, фонарь.

  Блок

И упало каменное слово

На мою еще живую грудь.

Ничего, ведь я была готова,

Справлюсь с этим как-нибудь.

У меня сегодня много дела:

Надо память до конца убить,

Надо, чтоб душа окаменела,

Надо снова научиться жить.

А не то... Горячий шелест лета,

Словно праздник за моим окном,

Я давно предчувствовала этот

Светлый день и опустелый дом.

                                        Ахматова

Вот что нарыл у себя.

Руку держа

на пульсе

времени,

Паучком юрким

по Cети

лажу:

Что интересно

онлайн-поколению?

Какие темы

умы

будоражат?

Вот новость недели:

рыдает тусовка,

Люди в будущее

глядят

со страхом –

Осталась

от мальчика

только кроссовка,

Остальное сгорело

в пизду

и нахуй!

В чём суть ситуации?!

Обрисую вкратце:

Пятёрка дебилов

на тачке

папашиной

В удолбанном виде

помчались

кататься,

Врезались в джип

и сгорели

заживо.

Казалось бы,

выродкам

нет оправдания,

Сейчас возмутится

общественность

хором.

Преисполнившись

праведным

негодованием,

Заклеймит обыватель

ублюдков

позором!

Но как бы не так!

Средь наркотов

голимых,

Решивших погейматься

в подвиг

Гастелло,

Опознали известного

репера Deem’а

И Ратмира Шишкова

с «Фабрики»

тело.

И что ж?!

в ниибическом

трауре

люди,

Клянут ненадёжность

бюргерской

тачки:

«Ратмирчик,

тебя

никогда

не забудем!

Небеса по тебе,

ангелочку,

плачут!»

Не мил белый свет

без торчка

уебанского!

Рыдают Кристинки

Алёнки

и Маши,

Сквозь слёзы

паскудную

рожу цыганскую

Обрамляют

траурной

лентой

в «Пейнтбраше».

А широкоштанные

парни суровые

Скупую слезу

украдкой

смахнувши,

Скажут о Deem’е

прощальное слово:

Тихое «Йо!» –

без пафосной

чуши.

А джипа водитель –

всеми забытый,

Хотя из-за парочки

звёздных

кретинов,

Пропитанных коксом,

как ромом

бисквиты,

Попал на ремонт

дорогущей

машины.

Но страшно не это…

Самое главное –

Всем похуй,

что кроме

тупых наркоманов

Примерно тогда же,

совсем недавно,

Умер

Великий

Актёр

Ульянов…

Сегодня душе

поэтиной

плохо,

Стиснув зубы,

едва

не плачу я.

Мне грустно:

ушёл

Человек-Эпоха…

А собакам –

и смерть

собачая!

Мы скоро встретимся едва ль.

    За болью боль,

    За далью даль,

    За дыркой catcher in the rye,

    За раем тоже рай.

    За полднем вечер голубой,

    За боем буй,

    За геем гой.

    Проснись и пой, и бог с тобой

    Задрыгает ногой.

    Товарищ, тырь. Товарищ, верь.

    За дурью дурь,

    За дверью дверь.

    Здесь и сейчас пройдет за час,

    Потом опять теперь.

    Семь бед – один переворот.

    За кедом кед,

    За годом год,

    И только глупый не поймет,

    Что все наоборот.

    Милиционер, миллионер,

    За торой бор,

    За хором хер.

    Премного разных трав и вер.

    Бутылка, например.

    Катюшин муж объелся груш.

    За горем Гор,

    За Бушем Буш.

    Гомер, твой список мертвых душ

    На середине уж.

    За приговором приговор,

    За морем мур,

    За муром вор,

    За каламбуром договор.

    Гламур, кумар, amor.

    Мы испекаем каравай.

    За киром кар,

    За воем вай.

    Лжедмитрий был Первомамай,

    И я люблю свой край.

    Вокруг качается ковыль.

    За далью даль,

    За былью быль,

    И небольшой автомобиль

    Вздымает в поле пыль.

    Довольно быстрая езда,

    Закат,

    Вечерняя звезда,

    И незнакомые места.

    Все это неспроста.

ИНАЯ ПЕСНЯ

Сон навсегда исчез, навек развеян!

В дождливый этот вечер

всем сердцем я измерил

трагедию осенних

рыдающих деревьев.

О тихую печаль

предсмертного смиренья

мой голос раздробился.

Сон навсегда исчез, навек развеян!

Навек! О боже! Снег

ложится - беспредельный -

на бездорожье жизни

моей,

и оробело,

чтобы застыть и сгинуть,

уходит заблужденье.

Вот и вода внушает:

сон навсегда исчез, навек развеян!

А сон, он бесконечен?

Его опора - эхо,

сырой туман, а сам

туман - усталость снега.

Мое сердцебиенье

мне говорит, что сон навек развеян.

В дождливый этот вечер

всем сердцем я измерил

трагедию осенних

рыдающих деревьев.

Федерико Гарсиа Лорка

Lay Ervit

БАЛ САТАНЫ

Забудь про время:

его ход теперь бессилен.

Небо разорвано

разлетом черных крыльев.

Расцвечен зал дворца

узором радуг -

здесь будет бал!

А значит - радость.

Бал Сатаны...

Закрой глаза:

не видеть сны разум не может.

Ночное таинство Луны

почувствуй кожей.

Возьми звезду и сотвори

кольцо-оправу.

Ты можешь все!

Ты здесь по праву, -

Бал Сатаны...

Шагни в огонь,

пей допьяна хмельное пламя,

ведь наш король

Арк Сатана сегодня с нами.

Забудь закон, порядок, смысл,

печаль и жалость.

Здесь все равны!

Здесь правит Хаос

Бал Сатаны.

Твори в полете

танец свой по зову Силы.

Рисунок танца

создает законы мира.

Так кубок осуши до дна

шального счастья -

здесь Сатана!

Все в нашей власти!

Бал Сатаны...