The Witcher 3: Wild Hunt т.3

Преломленный бриллиантом луч света оживил розблеском поверхность зеркала. Йеннифэр протянула обе руки, произнесла заклинание. Ослепительная вспышка перевоплотился в клубящийся туман, туман стал быстро сгущаться. Возникло изображение комнаты с затянутыми колоритными тканями стенками.

Движение в окне. И неспокойный глас:

– Кто? Кто там?

– Трисс, это я.

– Йеннифэр? Ты? О боги! Откуда… Где ты?

– Не имеет значения, не блокируй, изображение неустойчивое. И убери светильник, он слепит.

– Готово. Естественно.

Хотя пора была поздняя, Трисс Меригольд была не в неглиже, да и не в рабочем костюмчике. На ней было выходное платьице. Как традиционно, застегнутое до самого верха.

– Мы можем говорить свободно?

– Естественно.

– Ты одна?

– Да.

– Лжешь.

– Йеннифэр…

– Меня не обманешь, девчонка. Я знаю твою улыбочку, насмотрелась… У тебя таковая была, когда ты взялась у меня за спиной спать с Геральтом. Тогда ты тоже натягивала маску невинности, как и сейчас. И на данный момент она значит то же самое, что тогда и!

Трисс покраснела. А рядом с ней в окне возникла Филиппа Эйльхарт в мрачно–голубом мужском вамсе с серебряным шитьем.

– Браво, – произнесла она. – Ты, как постоянно, проницательна, как постоянно, мудра. Как постоянно, тебя тяжело осознать. Рада созидать тебя в здравии, Йеннифэр. Рада, что сумасшедшая телепортация из Монтекальво не окончилась катастрофически.

– Хорошо, представим, что тебя это вправду веселит, – скривилась Йеннифэр. – Хотя это очень уж смелое предположение. Но бог с ним. Кто меня кинул?

– А разве это принципиально? – пожала плечами Филиппа. – Уже четыре дня, как ты контактируешь с предателями. С таковыми, для которых продажность и предательство – 2-ая натура. И с таковыми, которых ты сама заставила к предательству. Какой-то из них кинул тебя. Обычное дело. Не говори, что ты этого не ждала.

– Естественно, ждала, – фыркнула Йеннифэр. – Наилучшее тому подтверждение, что я контактирую с вами. А ведь не следовало бы.

– Не следовало. Но раз контактируешь, означает, для тебя это нужно.

– Браво. Как постоянно, мудра, как постоянно, проницательна. Я связалась с вами, чтоб подтвердить, что тайна вашей ложи, ежели говорить обо мне, вне угрозы. Я вас не предам.

Филиппа глядела на нее из–под опущенных ресниц.

– Ежели ты рассчитывала, – произнесла она в конце концов, – что таковым образом приобретешь за деньги для себя время, покой и сохранность, то просчиталась. К чему обманывать себя, Йеннифэр? Убегая из Монтекальво, ты сделала выбор, поставила себя по определенную сторону баррикады. Кто не с ложей, тот против ложи. На данный момент ты пытаешься обогнать нас в поисках Цири, а мотивы, которыми ты руководствуешься, противоположны нашим. Ты действуешь против нас. Не хочешь допустить, чтоб мы употребляли Цири в наших политических целях. Так знай: мы создадим все, чтоб ты не успела пользоваться ею в собственных – слащавых.

– Означает, война?

– Состязание, – ядовито усмехнулась Филиппа. – Лишь состязание, Йеннифэр.

– Честное и благородное?

– Ты шутишь!

– Ага. Ясно. Тем более, определенную делему я желала бы поставить честно и однозначно. Вообщем, надеюсь кое–что получить взамен.

– Ставь.

– В течение ближайших дней, может быть, даже завтра, произойдут действия, последствия которых я не в состоянии предсказать. Может случиться, что наше состязание и соперничество вдруг растеряет смысл. По обычный причине. Не будет состязающегося.

Филиппа Эйльхарт прищурила подведенные голубыми тенями глаза.

– Понимаю.

– Постарайтесь тогда вернуть мою репутацию и доброе имя. Посмертно. Чтоб меня не считали предательницей и сообщницей Вильгефорца. Я прошу о этом ложу. Прошу лично тебя.

Филиппа молчала.

– Просьбу отклоняю, – произнесла она в конце концов. – Прискорбно, но твоя реабилитация не в интересах ложи. Ежели ты умрешь, то умрешь как предательница. Ты будешь предательницей и преступницей в очах Цири, так как так нам будет легче девченкой манипулировать.

– До того как ты предпримешь что–или, что угрожает гибелью, – нежданно выдавила Трисс, – оставь нам…

– Завещание?

– Что–нибудь, что дозволит нам… Продолжать… Пойти по твоим следам. Найти Цири. Ведь речь сначала идет о ее благе! О ее жизни. Йеннифэр, Дийкстра нашел… определенные следы. Ежели Цири у Вильгефорца, то ей угрожает ужасная погибель.

– Молчи, Трисс! – рявкнула Филиппа Эйльхарт. – Никакого торга и переговоров…

– Я оставлю для вас указания, – медлительно произнесла Йеннифэр. – Информацию о том, что выяснила, и о том, что предприняла. Оставлю для вас след, по которому вы можете пойти. Но не даром. Вы не желаете реабилитировать меня в очах мира, ну, так к чертовой мамы и вас, и ваш мир. Но реабилитируйте меня хотя бы в очах 1-го ведьмака.

– Нет, – практически здесь же ответила Филиппа. – Это тоже не в интересах ложи. И для собственного ведьмака ты останешься предательницей и продажной чародейкой. Не в интересах ложи, чтоб он скандалил и мутил воду, пытаясь отомстить, а ежели будет тебя презирать, то мстить не захотит. Вообщем, он вероятнее всего тоже мертв. Или вот–вот умрет.

– Информацию, – глухо произнесла Йеннифэр. – За его жизнь. Спаси его, Филиппа.

– Нет, Йеннифэр.

– Так как это не в интересах ложи. – Глаза чародейки полыхнули фиолетовым пламенем. – Ты слышала, Трисс. Вот она – твоя ложа. Вот оно – ее истинное обличье, вот они, ее настоящие интересы. Ну и что скажешь? Ты была девченке наставницей, практически как ты сама произнесла, старшей сестрой. А Геральт…

– Не бери Трисс на романтику. – Филиппа ответила огнем в очах. – Девченку мы найдем и спасем без твоей помощи. А ежели повезет для тебя, то мы будем лишь рады и благодарны, так как ты выручишь нас, сэкономишь нам время и средства. Ты вырвешь девченку из рук Вильгефорца, мы вырвем ее из твоих. А Геральт? Что такое Геральт?

– Ты слышала, Трисс?

– Прости меня, – глухо произнесла Трисс Меригольд. – Прости, Йеннифэр.

– О нет, Трисс. Никогда.