Лига благородных наворачивателей. Обсуждение.

Все говорят: годнота, годнота. Ото всех я слышал про нее, а сам ни разу не видел. Сколько раз уже (тысячу раз), напившись или с похмелюги, смотрел аниме из топов мала, из рекомендаций 700 тайтлов куна, из чартов, онгоинги - и ни разу не видел годноты. Вот и вчера опять не увидел. Но начну по порядку. На Новый Год поехал я в Москву.

Вы, конечно, спросите, Зонда-кун, а зачем ты поехал в Москву? Да я и сам путем не знаю зачем. Поехал - это я отчетливо знаю, а вот зачем? Не мог ведь я поехать в Москву без причины? Не мог. Значит была какая-то причина.

А потом я попал на вписку, потому что это у меня всегда так: когда я не знаю зачем я, я неизменно попадаю на вписку. Я, как только вошел, выпил стакан зубровки, потому что по опыту знаю что не придумали люди еще ничего лучшего для поиска годноты. А потом другой стакан, только уже не зубровки, а кориандровой. Душа моя в высшей степении окрепла, а члены ослабели и это антигуманно. В таком настроении достал я из чемоданчика (а приехал в Москву я с одним чемоданчиком) ноут и стал смотреть Нинин га Шинбуден.

Серия первая

Есть четвертинка российской, есть стакан и есть бутерброд. И есть душа, пока еще открытая годноте. Время смотреть!

Серия вторая

И немедленно выпил.

Серии третья-четвертая

А дальше? Не помню. Помню - это я отчетливо помню - на шестой серии я выпил два стакана охотничьей. Но ведь не мог я посмотреть три серии

и ничего не выпить? Обидно мне теперь почти до слез. Не потому, конечно, обидно, что годноты вчера не посмотрел (это чепуха: не посмотрел вчера - посмотрю сегодня). Обидно вот почему - что и где я пил? И в какой последовательности? Во благо ли я себе пил или во зло?

После шестой серии я вышел на лестницу, сел на ступеньку, прижал чемоданчик с ноутом к сердцу - и так и уснул.

Я вышел на воздух когда уже рассвело и пошел на Курский вокзал. До отхода моего поезда оставалось порядочно времени, я достал ноут и стал смотреть годноту дальше.

Серии седьмая-двенадцатая

Что было потом - человеческий язык не повернется выразить. Я тоже не берусь. А если за это возьмутся ангелы, — они просто расплачутся, а сказать от слез ничего не сумеют. Давайте лучше так — давайте почтим минутой молчания два этих смертных часа. Помни, Зонда, об этих часах. В самые восторженные, в самые искрометные дни своей жизни — помни о них. В минуты блаженства и упоений — не забывай о них. Это не должно повториться. Я обращаюсь ко всем родным и близким, ко всем людям доброй воли, я обращаюсь ко всем, чье сердце открыто для поэзии и сострадания:

"Оставьте ваши занятия. Остановитесь вместе со мной, и почтим минутой молчания то, что невыразимо. Если есть у вас под рукой какой-нибудь завалящий гудок — нажмите на этот гудок".