Ничего нового. Украина, т. 59

шотландцы же уже голосовали не давно, им могут писос показать

у них там был пункт что если британия выходит из ес то шотландия может провести еще 1 референдум

если захотят выйти, появится абердинская народная республика

некая никола стержин(во вести фм) в шотландии уже пиздит на тему референдума

Москва. 24 июня. INTERFAX.RU - Глава шотландского правительства Шотландии Никола Стерджен заявила, что Шотландия видит себя членом ЕС, несмотря на предварительную итоги референдума, сообщают британские СМИ.

Стерджен приветствовала результат волеизъявления шотландцев, проголосовавших за сохранение членства Британии в ЕС.

"Голосование здесь ясно показало, что шотландцы видят свое будущее в составе ЕС", - сказала Стерджен.

"Мы ждем финальных результатов, но Шотландия высказалась и высказалась решительно", - добавила она.

СМИ напоминают, что ранее шотландский лидер говорила, что в случае, если Шотландию будут вынуждать покинуть ЕС, необходимо будет провести еще один референдум о независимости.

На референдуме 62% Шотландцев высказались за сохранение британского членства в ЕС, а 32% выступили за Brexit. В целом же в Великобритании победу одержали сторонники выхода из Евросоюза.

Сегодня стало известно, что британцы по итогам референдума высказались за выход страны из Европейского союза: по официальным данным, за Brexit голосовали 51,9% избирателей при явке более 72%.

шотландия будет английской или безлюдной (с) Кемерон

ЕС НЕ РЕЗИНОВЫЙ :hohol:

хохлы

братишки

примите себе мигрантов с сирии

НАЧНИ ЕВРОИНТЕГРАЦИЮ С ДЕЙСТВИЯ

ну и офк не забудте

Когда там повторный референдум в Крыму? Или денег на него нет?

великобритания, франция, германия, испания, италия, австрия, швеция, норвегия выходят из ЕС

украина вступает в ЕС

украина становится самой сильной державой на континенте

изи для котлов

Заебок что Брексит состоялся

Жду доллар 67+ и иду менять

УМ +

Британия ушла из тюрьмы народов

Британия ушла из тюрьмы народов

Борис Кагарлицкий

Итог референдума в Великобритании оказался шоком не только потому, что опросы общественного мнения систематически предсказывали противоположный результат. Недостоверность социологических опросов стала уже привычным делом, методики, разработанные применительно к обществу середины прошлого века, давно уже не работают, а сами организаторы опросов и авторы анкет, принадлежащие к академической элите, порой, настолько далеки от общества, что не могут даже понять, почему они раз за разом ошибаются.

Нет, шок вызван не неудачей социологов. И даже не поражением правительства Дэвида Кэмерона. Главное потрясение связано с тем, что сама идея выхода какой-либо страны из Евросоюза заведомо исключалась из списка «серьезных» возможностей, а её сторонники представлялись нелепыми маргиналами, добивающимися чего-то принципиально в современных условиях немыслимого. Тот факт, что именно эти «маргиналы» пользуются поддержкой общества, заставляет пересмотреть все представления о возможном и невозможном, мыслимом и немыслимом в современном мире.

Ключевая идея неолиберальных реформаторов — от Мэгги Тэтчер до Анатолия Чубайса состояла в «необратимости» проводимой ими политики. Нравится вам или не нравится, то, что у нас в итоге получилось, успешно работают созданные нами институты или всё валится на каждом шагу — это не имеет ровно никакого значения.

Принятые решения необратимы, созданные институты неотменяемы, а любая политическая, социальная, экономическая или даже личная стратегия должна строиться уже в этих новых рамках, не посягая на их изменение. В рамках этой логики были созданы структуры Евросоюза, на ней основаны Маастрихтский и Лиссабонский договоры, лежащие в его основе. Эту же логику приняло большинство «серьезных» левых интеллектуалов и политиков, просто потому что в противном случае истеблишмент не признавал их мнения достойными внимания.

Аргументация за «единую Европу» всегда была бессодержательной и «дискурсивной». Вместо того, чтобы обсуждать конкретный смысл соглашений, в соответствии с которыми ограничивались возможности демократии, демонтировалось социальное государство, подрывались традиции и устои европейского образа жизни, отменялись достижения нескольких столетий общественной борьбы, гражданам постоянно внушали, что надо признавать любые, даже самые нелепые решения брюссельской бюрократии «во имя Европы».

Воплощением европейских ценностей стали не Вольтер, Дидро или Гарибальди, а безликие функционеры Европейского Центрального банка, исходившие из очень простого принципа — что хорошо для финансового капитала, то и есть смысл «единой Еворопы». Следствием этой политики стала деградация национальных рынков труда, уничтожение рабочих мест в промышленности, а затем и острейший финансовый кризис, опрокидывающий экономику целых стран, не только Греции, но и в перспективе — Ирландии, Португалии, Испании, Италии.

Со всем этим надо было мириться просто потому, что европейская интеграция «необратима», а выбор, который предоставлялся гражданам, состоял в разных вариантах приспособления к данному процессу, без возможности изменить направление самого процесса или пустить его вспять. Манипуляция массовым сознанием через систему пропаганды являлась необходимым элементом подобного порядка. При всей остроте дискуссий, вопросы по-настоящему важные оставались вне публичного обсуждения.

Можно было говорить о мелочах, но разговор о содержательных экономических, социальных или политических изменениях (кроме тех, конечно, которые навязывали сверху в рамках неолиберального проекта интеграции) сразу маркировал вас как человека несерьезного, мечтателя, маргинала, националиста или поклонника давно ушедших эпох. При этом особую роль в распространении идеологии необратимости сыграли левые интеллектуалы, старательно подчеркивавшие, что рабочие, фермеры или молодежь, недовольные Евросоюзом, представляют некую отсталую массу, просто ещё не доросшую до современных европейских ценностей.

Соответственно, сторонники Brexit изображались ими в виде провинциалов, расистов и националистов, выразителем которых являлась правоконсервативная Партия Независимости Соединенного Королевства (UKIP).

Зато старательно игнорировался тот факт, что большинство людей, выступающих против Евросоюза, никакого отношения к UKIP не имели, а многие из них решили голосовать за Brexit после того, как брюссельская бюрократия разорила и унизила Грецию. Иными словами, выступление против ЕС по крайней мере в половине случаев мотивировалось не национализмом, а наоборот, интернационализмом. О чем, кстати, в день голосования напомнил читателям «Гардиан» один из ведущих специалистов по правовой системе Евросоюза Крис Бикертон (Chris Bickerton).

Агитация сторонников сохранения Британии в Евросоюзе сводилась к повторению пустых лозунгов и запугиванию граждан. На головы англичан, шотландцев и североирландцев обрушилась волна пропаганды. Против Brexit выступали модные писатели, актеры и певцы, за сохранение текущего положения дел агитировали почти все средства массовой информации. Политический класс сплотился в едином порыве, защищая сложившийся порядок. Даже лидер лейбористов Джереми Корбин, известный своей неприязнью к политике Брюсселя, вынужден был осудить Brexit — в противном случае ему грозила потеря своего поста либо раскол партии.

Жителей Соединенного Королевства пугали крушением государства, напоминая, что в Шотландия и Северная Ирландия, где большинство населения предположительно проголосует за сохранение членства в ЕС, отколятся в случае «неправильного» исхода референдума. Людям внушали, будто наступят ужасные экономические бедствия, если они осмелятся высказаться против установленного порядка.

Но ничего кроме сохранения текущего положения вещей сторонники Евросоюза предложить не могли. А это положение дел нравится людям с каждым днем всё меньше. Система накапливает проблемы, демонстративно отказываясь их решать, поскольку любая попытка всерьез что-то исправить, изменив вектор развития, создаст прецедент содержательных перемен, опрокидывающий логику необратимости.

Голосование британского большинства стало переломным событием, обозначившим крушение культурно-психологических барьеров, гарантировавших незыблемость неолиберального порядка. Теперь невозможно уже отметать критические подходы и альтернативы как нечто заведомо маргинальное и несерьезное. И наоборот, обнаружилось: то, что многие годы подряд объявляли «менйстримом», на самом деле отвергается обществом.

Можно, конечно, предположить, что общество и его настроения изменились. Но это не совсем так. Настроения и интересы, которые победили в Англии на референдуме 23 июня, были массовыми на протяжении всего периода евроинтеграции, просто им не давали возможности выражения, их игнорировали, их подавляли, на них не обращали внимания.

Это были «всего навсего» настроения и интересы большинства — рабочих, служащих, мелких лавочников, фермеров. Того самого «плебса», презрение к которому давно уже стало принципом интеллектуалов и политиков, независимо от идеологического окраса. Проголосовав за Brexit, люди показали, что бесконечно манипулировать ими не получается, а игнорировать их не удастся. А заодно поставили на место политический класс и масс-медиа, показав им границы их влияния.

Что дальше?

Исход голосования на первый взгляд не выглядит убедительной победой — перевес сторонников Brexit составил всего 52 к 48 процентам. Но учитывая реальное соотношение сил и средств боровшихся сторон, даже такой результат является чудом. Он ещё раз подтвердил то, что стало заметно ещё в ходе борьбы Джереми Корбина за пост лидера лейбористов — народ перестал верить интеллектуалам, политическому классу и прессе. Угрозы, которыми запугивали граждан в ходе кампании, являются не совсем безосновательными, но они более чем преувеличены. Да, в Северной Ирландии и Шотландии большинство оказалось на стороне ЕС, но оно было далеко не таким решающим, как хотелось бы сторонникам Брюсселя.

Падение цен на нефть, которое возобновилось, в том числе и по итогам референдума, подрывает основы шотландского национализма. И хотя националистические политики в Белфасте и Эдинбурге привычно повторили заранее заготовленные слова о том, что теперь есть основания говорить об уходе из-под власти Лондона, им вряд ли удастся осуществить это на практике.

Джереми Корбин, возможно, упустил шанс сильно укрепить свой авторитет в обществе, не решившись открыто поддержать выход страны из Евросоюза. Но даже если он проиграл, то в куда меньшей степени, чем его соперники в консервативной и либеральной партиях. Правительство растеряно, премьер Дэвида Кэмерон, в соответствии с традиционным британским кодексом чести, заявил о своей отставке. Среди Тори неминуемо развернется борьба за власть. Объективно это играет на руку лейбористам. Тем более, что именно евроскептик Корбин из всех британских политиков в наибольшей мере способен практически возглавить страну в период, когда ей предстоит развод с Брюсселем.

В самом Евросоюзе сделают всё, чтобы этот процесс затянуть, запутать, а по возможности и сорвать. Сейчас уже говорят о переходном периоде в 3 года, а некоторые предлагают затянуть его до 7 лет, надеясь, что за это время удастся организовать новый референдум и переиграть результаты 23 июня.

Но у этой медали есть и обратная сторона. Значительная часть населения Европы не только приветствует решение британцев, но и будет стремиться повторить его. Созданный Маастрихтским и Лиссабонским договором Союз давно уже превратился в «тюрьму народов», а Brexit продемонстрировал людям, что есть практический механизм, реальная возможность выхода. Неудивительно, что финансовые рынки в панике. Ведь за англичанами потянутся другие — требование референдума или выхода из ЕС будет повторяться снова и снова, в разных частях континента. По мере того, как будет усугубляться институциональный и социальный кризис, этот процесс будет набирать силу.

Идеология «необратимости» и психология запугивания больше не работают. Массы людей в Европе понимают, что путь к действительному единству и интеграции континента лежит через демонтаж структур Евросоюза, направленных не на собирание народов в единую семью, а на утверждение над ними диктатуры финансовых рынков.

Как было написано на одном из плакатов сторонников Brexit — «Другая Европа возможна. Другой Евросоюз — нет».

УМ +

Русский срам против двоемыслия

Русский срам против двоемыслия

Виктор Мараховский

Заочная дискуссия между олимпийскими чемпионами Ильей Авербухом и Еленой Исинбаевой, посвящённая допустимости выступления в Рио не под флагом своей наказанной страны, а под тем, что назначат, — в очередной раз обострила неудобную тему «патриотизма в глобальном мире».

В очередной – потому что мы это уже видели и читали последние два года, просто не в спортивном, а в музыкальном варианте. Тогда это было, условно говоря, дискуссией между Иосифом Кобзоном и Сергеем Лазаревым.

Общественность внезапно обнаружила, что огромное число любимых ею эстрадных деятелей, не вылезающих с центральных каналов и временами даже отстаивающих честь Родины в борьбе за корону Кончиты Вурст – не готовы ехать с концертами не то что в «горячую точку», но и в официально объявленный частью России совершенно безопасный Крым.

Просто потому, что это может навредить вещам осязаемым: недвижимости в ЕС и США, прикрученным к этой недвижимости видам на жительство и шенгенским визам, зарубежным счетам (ну мало ли какие санкции они придумают в следующий раз?) и так далее.

В сопоставлении с этой конкретикой Родина и её интересы представляются упомянутым гражданам некоей абстракцией. А абстракция при столкновении с реальностью должна а) понять и б) потесниться.

Ведь «молодые перспективные люди не должны губить себе карьеру из-за политики».

И Родина, надо сказать, до сих пор часто «входит в положение». Признаёт, что да, она со всеми своими интересами – это для молодых и неудачников. Для тех, кто ещё не оперился или уже не состоялся. А там, где начинается настоящий Международный уровень – там, конечно, наши внутренние нравственные правила соблюдать уже глупо.

Публичное объявление тем же Сергеем Лазаревым Крыма Украиной не помешало ему поехать от России за короной Кончиты. Исправно антикремлёвские выступления рукопожатных беллетристов на европейских книжных ярмарках не мешает находить в российской казне деньги на их материальную поддержку.

Между тем «глобальный мир» усиливает накал и плотность давления. Отращенные им за предыдущие десятилетия международные органы – от финансовых до гуманитарных – проявляют удивительное единство позиции, последовательно обвивая каждого «глобального русского» и ставя его перед всё более жёстким выбором

Выбор простой: или ты публично отрекаешься от российского государства и всех дел его, и от всякого служения ему, и от всякой гордыни его — и можешь дальше продолжать жить в глобальном мире.

Или ты верен своей неправильной стране — и тогда ты больше не посол доброй воли, и уехал твой рекламный контракт с «Найком», и плакало твоё выступление в опере города Чикаго, и тебя вносят в чёрные списки внимательные прибалты, и на международные вип-тусовки тебя, «имеющего спорные связи с Русским Режимом», не пригласят. А если ты и так зарабатываешь исключительно в России – то и жить будешь в ней. Там, где зима по полгода и в лучшем случае заснеженные крымские пальмы.

И есть все основания полагать, что дальше международные (ну то есть западные) гайки будут заворачиваться только круче.

Просто потому, что Россия — это всего лишь самый яркий, но частный случай большого процесса по переформатированию, если угодно, морали вообще.

Мораль «глобального мира» — вернее, его ТНК-модели — есть штука вообще весьма жёсткая. Чётко форматирующая публичные убеждения всех, кто в этой модели намерен добиться какого-никакого успеха.

Если внимательно присмотреться к публичным персонам, транснационально-корпоративной моделью одобренным и сертифицированным — то легко заметить: базовые убеждения у них вообще одинаковы.

Они все за свободу личности — от любых угнетающих связей, кроме экономических обязательств.

Они все против тоталитарных режимов (список постоянно пополняется и апдейтится).

Они все против военных агрессий (список военных операций, которые не агрессии, а «ликвидации угроз», также прилагается).

Они все за свободу народов и наций (если речь, конечно, не идёт о свободе от благой власти. В таких случаях приходится выкручиваться даже сэру Мику Джаггеру, которому, казалось бы, бояться нечего: сперва он долго увиливал на вопрос о британском «брексите», а затем наконец выразился в том смысле, что «в дальней перспективе это может быть и благом, но в первые двадцать лет, конечно, будет болезненно»).

Они все решительно на стороне политико-идеологического движения «ЛГБТ».

Они поголовно за борьбу с бедностью, но при этом за свободу предпринимательства; за борьбу со СПИДом, но при этом против нравственного мракобесия; против теократии, но как один за далай-ламу; и так далее.

Фактически все идеологические различия между ними — начинаются «после запятой». То есть дискуссии подлежит не вопрос о том, надо ли вообще проводить ли гей-парад в Пхеньяне, а о том, как это правильно реализовать

По факту перед нами крайне любопытное явление: стандартизация базовых убеждений, какой не знал вроде бы жутко тоталитарный двадцатый век. В рамках ТНК-морали ты (если желаешь стать хоть кем-то) никак не можешь себе позволить быть нравственным традиционалистом, или – внезапно — считать свою религию самой истинной, или отрицать биологическую нормальность половых девиаций, или отрицать благость освобождения отдельного человека от замшелых социальных уз во имя свободного взаимодействия человека с рынком.

А теперь — самое главное.

Эта дисциплинированная свобода отменяет не только то, что принято называть у нас «традиционными добродетелями».

Она отменяет также и традиционные пороки и преступления.

Как легко заметить, например, по сути нет больше измены Родине.

Никто больше не изменяет своей Сирии или своей России. Ведь не является же изменой поехать туда, где тебя выше оценят и богаче наградят. Не является изменой увезти деньги, нажитые непосильным трудом на приватизации, и тратить их там, где климат получше. Не является предательством идейная борьба с родным государством на зарубежные деньги — потому что это ведь борьба всего лишь с режимом, а не со страной.

В ТНК-модели морали изменить можно не стране, а только утверждённому свыше списку священных принципов. Предатели – как раз те, кто предпочитают верность стране. Этих не жалеют. Этим срывают концерты и пишут открытые письма. Нет больше и разврата — поскольку само признание его предполагает, что у какого-то человека есть эксклюзивные права на другого человека. А это мешает превращению личности в автономную, свободную по-настоящему рыночную единицу.

Нет даже вероломства — поскольку в программном коде не прописано и доверие. Вернее, доверие допускается – в порядке психотерапии для самоуспокоения слабых. Для сильных же, понятное дело, не существует вероломства, а есть только «использование возможностей, возникших при перемене обстоятельств». Покойный Муаммар Каддафи, искренне считавший, что у него какие-то договоры с Бараком Обамой и Николя Саркози, мог бы об этом рассказать подробнее. Кое-что об этом рассказал Оливеру Стоуну выживший Виктор Янукович. Оба не поняли, что эффективные львы не заключают договоров с людьми, и задача последних – просто сервировать себя максимально безболезненно.

…По сути всю эту «глобальную мораль» можно свести к одной базовой добродетели: свобода продаж и самопродаж, на пути у которой не должен стоять никто и ничто

И штука вся в том, что чем дальше, тем больше эта главная глобальная добродетель будет входить в конфликт с добродетелями, стихийно под гнётом обстоятельств утверждаемыми в России.

Ибо мы, как известно, слабы, а единственная защита слабых — в вынужденной солидарности и кооперации.

И чем дольше и упорнее Россия будет существовать как самостоятельная страна — тем тяжелее будет её элите будет совмещать национальную «мораль солидарности» с наднациональной «моралью свободы». И тем больше будет чудовищных драм не только у спортсменов, артистов и бизнесменов — но и у чиновников, политиков и даже идеологов.

И чем более самостоятельны мы будем как государство — тем более мы будем безнравственны с точки зрения передового мира.

[ offtop]

Заебок что Брексит состоялся

Жду доллар 67+ и иду менять

найс профитнешь со своих 100 баксов

Гибралтар исконно испанская территория, там крестился Карл первый

эх боря кэмерон такую кашу заварил

эх боря кэмерон такую кашу заварил

ваще не говори

ногой в жир

Заебок что Брексит состоялся

Жду доллар 67+ и иду менять

найс профитнешь со своих 100 баксов

Спасибо, братан

пис соре но я дочитал до этой фразы и решил дальше не читать

Падение цен на нефть, которое возобновилось, в том числе и по итогам референдума, подрывает основы шотландского национализма.

щас быть читать пасту писа в 2016

пис когда британцы вступят в таёжный союз

шотландцы же уже голосовали не давно, им могут писос показать

у них там был пункт что если британия выходит из ес то шотландия может провести еще 1 референдум

пункт этот покажешь?

чето пока одни минусы выхода ЮК из ЕС, какие профитоны то с этого, помимо минус арабов офк