Официальная тема дискуссий об СССР и лучшем в мире политическом строе

Владимир Гиляровский. Карательная экспедиция Римана (Рассказ очевидца)

"Вот что рассказывал мне обер-кондуктор Т. В. Голубев, вернувшись из карательной экспедиции Римана в декабре 1905 года.

16 декабря я вышел на дежурство с бригадой. На вокзале — войска. Времени 9 час. утра. Я осмотрел поезд, а в товарные вагоны вкатили два орудия, для чего пропилили стенки вагонов и выбили окна. В передние классные вагоны поставили два пулемета.

Впереди нашего поезда стоял еще паровоз с одним вагоном, в нем находились, под командой поручика Костенко, солдаты железнодорожного батальона, того Костенко, которого Риман хотел расстрелять, а он спас многих от гибели. Его «шеф-поезд» шел за версту впереди. Мы за ним.

Бригада моя была неполна: двадцать три вагона, а нас четверо. Я потребовал себе в помощь еще трех человек для ручных тормозов. На вокзале бригада находилась с Рязанского участка, но она отказалась ехать. Явился сам полковник Мин, прибывший на вокзал с Риманом.

— Одумайтесь. Сроку 24 минуты, а то расстреляю! — сказал он.
Те струсили, и их посадили в батальон семеновцев. Эшелоном командовал полковник Риман. Поезд тронулся.

— Далеко мы едем? — спросил я его.

— Не ваше дело,— куда прикажу!

Солдаты разговаривали между собой тихо о своих делах.

Вот и Сортировочная. Следы погрома. Вагоны разгромлены. Товары, мука, хлеб разбросаны по путям.

В первом классе сидели офицеры. Шеф-поезд ушел в Перово.

Около погромленных вагонов были люди: кто с лошадью, кто с санками — они забирали грузы; некоторые, завидя нас, кричали: «Да здравствует свобода!»

Солдаты стреляли в них из окон, а некоторые с площадок. Стреляли без разбору. Люди падали, бились на снегу, ползли, оставляя кровавые следы. Вот народ бросил все и побежал в поле, а кто остался у лошадей и саней, тех всех перебили. Женщина укрылась за сарай ассенизации со своими санками. Муж ее убежал, а ее застрелили.

Риман заходил на станцию, откуда слышалась револьверная пальба. Для уборки тел оставили нескольких солдат и поехали. Был полдень. Направо у станции Перово забор мастерских и роща. Шли люди вдоль полотна и около забора, приличные, человек шестьдесят.

— Ни с места! Руки вверх! — наведя револьвер, закричал им с площадки вагона Риман. Люди продолжали путь. Риман остановил поезд. Солдаты начали в них палить. Когда сосчитали убитых, то оказалось их шестьдесят три человека. Некоторые, услышав выстрелы, поднимали руки, но их били. Все солдаты вышли из поезда, а его, пустой, приказали двинуть на станцию. Солдаты пошли в наступление с двух сторон. Влево загремели выстрелы. Я остался в поезде с бригадой. Видно было, как падали люди.

Когда поезд остановился около платформы, мы услыхали крик: штыком прикололи помощника начальника станции в то время, когда он говорил по телефону...

Шеф-поезд ушел дальше. Привели в поезд девочку лет десяти. Ее врач перевязал, и куда-то отправили. Это была единственная перевязка за все время, остальные раненые истекали кровью на снегу. Риман ходил с солдатами по селу. Там стреляли. Я вышел из вагона на станции, но Риман крикнул:

— Идите в поезд!

Поехали из Перова.

В Вешняках никого не убили и не забрали. Шеф-поезд шел нам навстречу,— он уже побывал в Люберцах, где, как сказывали, на Люберецком заводе был митинг, который благодаря появлению шеф-поезда разбежался, и тем спасся народ. В Подосинках Риман застрелил Михельсона и еще двоих. Поехали дальше.

Когда шеф-поезд шел навстречу по нашему пути — солдаты и офицеры испугались. Все выскочили с Риманом во главе. Думали, что на нас пустили поезд революционеры. Оказался шеф-поезд, и успокоились. Он прицепился к нашему поезду. Таким образом состав тянули три паровоза. Вскоре поезд оборвался. Три вагона отскочили, лопнули у них стяжки. Прибыли в Люберцы и наступали пешие. Поезд встал у платформы. Его встретил дежурный по станции Смирнов. У Римана в руках все время был проскрипционный список.

— Кто вы?

— За начальника станции, Смирнов.

— Обыскать.

Отобрали бумаги, ключи, и его увели.

Стало темно. Я купил свечей.

Солдаты пошли в обход, в село.

Собрали деревенскую власть на сход. Удалось ли им быть на Люберецком заводе, где и были главные революционеры,— не знаю. Знаю только одно, что к его приезду, благодаря благодетелю шеф-поезду, все рисковавшие убежали с завода. Мы остались ночевать, осветили вагоны. Часть солдат варила ужин на платформе. Солдатам давали спирт. И нас накормили ужином, а в село не пустили.

Вместо арестованного Смирнова вызвали с квартиры дежурить начальника станции Лунькова. Меня вызвал Риман, приказал быть ближе к нему и по первому приказанию быть готовым. Начальник станции Луньков встретил меня на платформе и указал мне на свой кабинет.

— Будь здесь, усни на диване.

Там сидел арестованный Смирнов. Он писал записки карандашом и показывал мне:

«Попроси у отца и матери прощения, поцелуй сестер».

Отец его дорожный мастер в Шурове. Смирнов чувствовал, что его убьют.

Я задремал. Проснулся. Хотел идти в поезд, но часовой не пустил.

— Ты арестован!

Еще к нам привезли из деревни старосту.

Вошел дежурный офицер и заявил, что я главный кондуктор и не считаюсь арестованным. Меня выпустили.

Я вышел в зал, а идти не могу, ноги подгибаются. Меня подхватил под руки солдат, толкнул к стене. Мне принесли стакан чего-то и велели выпить. Я подумал: «отрава», но все-таки выпил,— хуже не будет! Оказалось — спирт, но я даже не понял, когда пил.

— Как себя чувствуешь? — Ничего.

— Еще хочешь? — Прибавьте.

И еще выпил полстакана. Согрелся, но в голову не ударило, будто и не пил. А потом уснул мертвым сном.

Ночью было тихо. Офицеры в зале первого класса все время заседали и по очереди спали.

Утром в семь часов привели разносчика и расстреляли. На него указал жандарм: разносчик у него отнял шашку и револьвер в первые дни забастовки.

Солдаты пошли с обыском по домам и привели некоего Волкова, жившего в селе, вывели его в палисадник у станции, обыскали. Вышел Риман, взял у обысканного браунинг:

— Где вы достали его?

Что ответил он, я не расслышал. Риман в упор выстрелил ему в грудь. Вывели в тужурке П. Ф. Смирнова. Увидел меня на перроне, крикнул мне:

— Васильевич. Кланяйся родителям, попроси прощенья!

Свели в палисадник. Солдат ему выстрелил из винтовки в затылок. Смирнов качнулся, но не упал. Кто-то еще выстрелил в него из револьвера и убил.

Подъезжает к станции извозчик. На санях сидит бритый человек в шубе. Его остановили и обыскали. Ничего не нашли и отпустили. Он пошел на село, в чайную. Там он сидел с компанией — солдаты вновь его обыскали и нашли у него два револьвера. Забрали его и шестерых пивших с ним чай. Их отвели в контору начальника станции.

Около двери совещались офицеры, потом привели священника к арестованным. Он там пробыл несколько времени и ушел. Вслед за ним арестованных под конвоем повели в поле. Мы смотрели с платформы вагона. Они шли бодро, быстро. Впереди спокойно шагал бритый в шубе, руки в карманы. Это был Ухтомский. Сначала его не узнали,— он прежде носил бороду и усы. Всех поставили у кладбища, на горке, лицом в поле, а спиной к шеренге солдат, но бритый взял да повернулся и стал лицом к солдатам. Грянул залп. Все упали, а бритый стоял, руки в карманах. Второй залп — он закачался. В это время его дострелили из револьвера, и он упал.

Поехали дальше. Захватили арестованного слесаря и дорогой его пристрелили и выбросили из вагона на путь. В Быкове не останавливались. В Раменском делали обыск. Захватили с собой помощника начальника станции Соколова. Поехали в Голутвино.

Шеф-поезду приказ был дан идти вперед не дальше чем на версту.

В Голутвино прибыли около 3-х часов дня. У депо, помню, мастеровые делили тушу говядины. Их не тронули, а солдаты только спросили: откуда мясо? И им ответили: — Купили.

Пошли солдаты наступлением на завод Струве и кругом. На станции расставили часовых. По платформе шел машинист Харламов. У него нашли револьвер без барабана,— вывели на станцию и расстреляли.

В это время фельдфебель какого-то полка, возвращавшегося с войны, подошел к Риману и сказал:

— Удивляюсь, ваше высокоблагородие, как можно без суда расстреливать?

— А, ты лезешь учить! — и пристрелил его. Народу была полна станция. Всех задерживали, обыскивали. Расстреляли у штабелей с камнем 23 человека. Приводили начальника депо, но отпустили. Взяли начальника станции Надежина и его помощника Шелухина — старые, уважаемые всеми люди. Повели гуськом: Шелухина — впереди, сзади — Надежина, который шел рядом с Риманом и просил его:

— Пожалейте, хоть ради детей.

Риман приказал солдату велеть ему замолчать, и солдат ударил кулаком старика по шее. Их расстреляли в числе двадцати трех у штабелей.

После рассказывали, что, когда рассматривали убитых, Шелухин был еще жив и просил пощадить, но его прикончили из револьвера.

Ужас был в Голутвине!

На обратном пути в Ашиткове тоже были расстрелы; между прочим, расстреляли начальника станции и телеграфиста. Останавливались на некоторых станциях, но нигде никого больше не убили. Да и станции были пусты и окрестности тоже: будто все вымерло.

Подъезжая к Москве, Риман призвал нас и приказал молчать о том, что видели. Прибыли в Москву в 10 ч. утра 19 декабря.

Вернувшись домой, я долго не мог прийти в себя — все плакал.

А кондуктор Маркелин, ездивший с нами, сошел с ума.
Биографическая справка

Владимир Алексеевич Гиляровский (1853 – 1935) - русский журналист, прозаик, поэт. Родился в семье помощника управляющего лесным имением в Вологодской губернии. Потомок запорожских казаков. Рано стал самостоятельным, около 10 лет провел в странствиях, занимаясь самой различной деятельностью. В 1877 добровольно стал солдатом, участвовал в русско-турецкой войне.
С 1881 года стал регулярно печататься в нескольких газетах, позднее числился штатным сотрудником газеты "Россия". специализировался на уголовной хронике и репортажах, быстро стал известным. Ему приписывались невероятные приключения, репортер считался одним из лучших знатоков географии и нравов Москвы.
В 1887 по совету Г.И. Успенского и настоянию Чехова Гиляровский собрал и напечатал первые рассказы под названием «Трущобные люди». Цензура запретила книгу, тираж ее был уничтожен. Но рассказы из нее вошли в более поздние сборники писателя. Также Гиляровский издал несколько стихотворных сборников, не имевших успеха. В начале XX века в очерках журналиста поднимаются и экономические, и политические темы, но основную славу Гиляровскому приносят сенсации, репортажи с места событий.
В 1905 году Гиляровский путешествовал в поезде, в котором машинист А.В.Ухтомский вывозил под огнем правительственных войск дружинников из Москвы («В вихре»). Тогда же он записал рассказ и железнодорожника Т.В.Голубева о карательной экспедиции полковников Мина и Римана на Московской железной дороге, опубликованный лишь в 1925 году.
После революции Гиляровский продолжил журналистскую деятельность, одновременно занимаясь подготовкой ряда книг о Москве, а также работая над мемуарами и воспоминаниями. Умер в 1935 году в возрасте 82 лет.

Агент ты ахуел сука 

оп уже отчитался о взятии авдiiвки для тсаря вождя товарища лидера партии? а то его уже ждва года ждут..

Let'sPlayBetter написал 13.06.2019 в 22:26:

Ростера скоро мисака в плен возьмет

бля, пророческий пост (с некоторыми опечатками), вот что значит великий топан о великом союзе!

Простебали и тут Ильича, но весело без вонючек.

Какой же коммунизм говно для даунов, Господи Иисусе!

Drainbead said On 4/22/2024 at 6:32 PM:

Какой же коммунизм говно для даунов, Господи Иисусе!

Схуяли блять долбаёб объясняй свой высер даю три минуты или автоматический коммунизм круто.

Ахахах щас заметил что ты пишешь для даунов как что-то плохое считаешь слово даун оскорблением, то есть очередная жертва пропаганды. Мне ни один даун ничего плохого не сделал, ни один даун ничего плохого не сделал человечеству, не начал ни одной войны, ничто не украл и никого не убил. Это добрые люди, которые стараются и помогают, они всегда улыбаются, они веселые, трудолюбивые, могут быть очень полезными, если их направить в нужное русло. При этом принято считать, что дауны это что-то нехорошее, теперь подумай кому выгодно перенаправлять агрессию и внимание с действительно плохих людей на даунов.

Товарищ Троцкий написал 51 минуту назад:

Drainbead написал 15 часов назад:

Какой же коммунизм говно для даунов, Господи Иисусе!

Схуяли блять долбаёб объясняй свой высер даю три минуты или автоматический коммунизм круто.

Ахахах щас заметил что ты пишешь для даунов как что-то плохое считаешь слово даун оскорблением, то есть очередная жертва пропаганды. Мне ни один даун ничего плохого не сделал, ни один даун ничего плохого не сделал человечеству, не начал ни одной войны, ничто не украл и никого не убил. Это добрые люди, которые стараются и помогают, они всегда улыбаются, они веселые, трудолюбивые, могут быть очень полезными, если их направить в нужное русло. При этом принято считать, что дауны это что-то нехорошее, теперь подумай кому выгодно перенаправлять агрессию и внимание с действительно плохих людей на даунов.

даже не стал читать это

Товарищ Троцкий написал 5 часов назад:

Drainbead написал 19 часов назад:

Какой же коммунизм говно для даунов, Господи Иисусе!

Схуяли блять долбаёб объясняй свой высер даю три минуты или автоматический коммунизм круто.

Ахахах щас заметил что ты пишешь для даунов как что-то плохое считаешь слово даун оскорблением, то есть очередная жертва пропаганды. Мне ни один даун ничего плохого не сделал, ни один даун ничего плохого не сделал человечеству, не начал ни одной войны, ничто не украл и никого не убил. Это добрые люди, которые стараются и помогают, они всегда улыбаются, они веселые, трудолюбивые, могут быть очень полезными, если их направить в нужное русло. При этом принято считать, что дауны это что-то нехорошее, теперь подумай кому выгодно перенаправлять агрессию и внимание с действительно плохих людей на даунов.

Лёва, ты пиздишь. У даунов, как и у многих умственно неполноценных людей, есть фиксация на сексе, ну т.е. это натурально насильники. Да, им не придёт в голову покупать киндер-сюрпризы школьницам или подсыпать клофелин в просекко, но окажись ты в уязвимой ситуации без внешних ограничений для даунов - они тебя выебут ничтоже сумняшеся. История знает примеры, когда дауны ебали животных, детей, им вообще похуй, они готовы ебать даже Крупскую.

Какие тебе ещё нужны доказательства?

Drainbead написал 7 минут назад:

Да, им не придёт в голову покупать киндер-сюрпризы

я официально не даун получается

Читайте мою статью о том, что изнасилование, особенно женщины, не должно считаться тяжким преступлением и на самом деле не является настолько аморальным, насколько это принято считать. Я там последовательно с пруфами доказываю, что форс так называемой сексуальной неприкосновенности это шиза по типу педоистерии, у которой есть весьма отчётливые выгодоприобретатели. Иными словами это очередной наёб гоев, вокруг которой крутятся просто ебейшие деньги.

Животных вообще почему ебать нельзя если их можно есть нахуй, устраивать им геноцид и ГУЛАГ, снимать с них живьем кожу и шкуру, потрошить их, эксплуатировать и издеваться, заставлять их есть своих детей, убивать их семью на глазах у животного можно, но присунуть курице нет нельзя, бог накажет, ахуенная мораль. Если секс защищённый, то почему нельзя выебать курицу? Хоть одна причина.

То есть за эти "грехи" презирают даунов (0.0001% от того зла, которые совершают так называемые "умственно полноценные" люди)

А кто говорит об изнасиловании женщины, изнасиловать женщину я и сам не против.

Товарищ Троцкий написал 6 часов назад:

ни один даун ничего плохого не сделал человечеству, не начал ни одной войны, ничто не украл и никого не убил

Товарищ Троцкий написал 1 час назад:

Читайте мою статью о том, что изнасилование, особенно женщины, не должно считаться тяжким преступлением и на самом деле не является настолько аморальным, насколько это принято считать. Я там последовательно с пруфами доказываю, что форс так называемой сексуальной неприкосновенности это шиза по типу педоистерии, у которой есть весьма отчётливые выгодоприобретатели. Иными словами это очередной наёб гоев, вокруг которой крутятся просто ебейшие деньги.

Животных вообще почему ебать нельзя если их можно есть нахуй, устраивать им геноцид и ГУЛАГ, снимать с них живьем кожу и шкуру, потрошить их, эксплуатировать и издеваться, заставлять их есть своих детей, убивать их семью на глазах у животного можно, но присунуть курице нет нельзя, бог накажет, ахуенная мораль. Если секс защищённый, то почему нельзя выебать курицу? Хоть одна причина.

То есть за эти "грехи" презирают даунов (0.0001% от того зла, которые совершают так называемые "умственно полноценные" люди)

 

ссылка на статью где?